«Воскресение» Врубеля представляет собой эскиз к росписи Кирилловской церкви в Киеве.
Михаил Александрович Врубель – великий русский художник, скульптор и рисовальщик, который был пионером модернизма с оригинальным видением. Новатор по своей природе, Врубель отверг традицию, но он был не в ногу со своими временами. Некоторые современники его неправильно поняли, и жизнь Врубеля закончилась трагически. Тем не мене, практически все художники начала ХХ века считают его если не основателем, то уж точно заложившим основы русского авангарда.
Первоначально Врубель следовал по стопам отца, окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета, а затем сразу же поступил в Академию художеств. Его учителем был Павел Чистяков, виртуозный художник, оказавший на Врубеля огромное влияние. От него Врубель приобрел острое восприятие формы и ее компонентов. Даже в самых своих ранних картинах, он уже проявил поразительный талант в живописи и своеобразное мировоззрение. Все еще наслаждаясь академической монументальностью, затем в его работах появилась склонность к фрагментарной композиции и «незавершенному прикосновению».
С 1884 по 1889 год Врубель жил в Киеве, где он учился и работал занимался восстановлением икон и фресок Кирильской церкви (XII век), а также рисовал серию росписей и икон. Именно тогда и появилось «Воскресение». По словам многих искусствоведов, при характеристике произведений религиозной тематики того периода и, в частности, работ в Кирильской церкви, «его палитра приобрела новые сильные насыщенные тона, напоминающие радужную игру из драгоценных камней».
За искренность души и веру, неустанные поиски в атмосфере косного провинциализма и непонимания судьба одарила Врубеля несколькими несомненными шедеврами (среди них — «Девочка на фоне персидского ковра» (Киевский музей русского искусства), жанрами «Восточная сказка», «Гамлет и Офелия», гениальными прозрениями — четыре варианта композиции «Надгробный плач», два варианта эскиза «Воскресение», «Ангел с кадилом и свечой» для Владимирского собора. Последние работы были отвергнуты Строительной комиссией собора. Сергей Маковский напишет: «Был один недостаток в проекте Врубеля: гениальность. С этим недостатком не могли примириться ни Прахов, ни его покровители из сановного духовенства». Критик прав и неправ — для реализации эскизов композиций был необходим другой собор, им не было места рядом с работами Васнецова, братьев Сведомских и Вильгельма Котарбинского. Кажется, эскизы создавались единственно ради пластического воплощения волновавших мастера важных этических и мировоззренческих идей, без надежды быть понятыми и реализованными на стенах храма. По поводу трактовки образа Христа в эскизе «Воскресение» автор мыслил так: «Я хочу, чтобы все тело его лучилось, чтобы все сверкало, как один огромный бриллиант жизни». Игорь Грабарь во «Введении» в «Историю русского искусства» (1910), отметив, что Врубель в своих евангельских эскизах является единственным продолжателем Александра Иванова, писал: «Он любит в них прибегать к ивановскому мистическому сиянию, исходящему от Спасителя». / Владимир Круглов. Гениальный мастер Михаил Врубель // Михаил Врубель. К 165-летию со дня рождения. СПб, 2022. С. 8.
В эскизах росписей Врубеля на евангельские сюжеты абсолютно индивидуальная художественная форма неизменно сочеталась с острой новизной в трактовке замысла… < > Рисунки «Рождество Христово», «Надгробный плач», «Воскресение» и два фрагмента прежде единой композиции на тот же сюжет («Спящие воины» и «Голова Ангела») — все эти работы для Владимирского собора, так разительно отличавшиеся от того, что делали в то время Виктор Васнецов, Вильгельм Котарбинский, Александр и Павел Сведомские, свидетельствуют о переломном моменте в творческой биографии художника. В этих композициях нет «пустот», нет ни одной случайной детали, главного и второстепенного. Все связано, все взаимообусловлено, все находится во взаимодействии, пронизано общим движением и живет единым дыханием. В них соединились две основы врубелевского графического дара — рисовальщика и колориста. Рисунки, оживленные зыбью акварельных мазков, или акварели, в прозрачность которых вторгается энергичный штрих карандаша — особый, очень характерный врубелевский прием. Это словно слияние двух стихий — рисунка и живописи.
