Мощный, несдержанный темперамент, который проявился в работах Караваджо, в жизни не раз мешал ему. «…На площади Кампо Марцио, — сообщал в 1606 следователь Римской курии по уголовным делам, — имела место серьезная ссора между четырьмя мужчинами с каждой стороны. Вожаком одной был Рануччо да Терни, который после долгой борьбы скончался; другой же стороной предводительствовал Микеланджело да Караваджо, живописец, хорошо известный в наши дни, который, как говорят, получил рану, но его местопребывание неизвестно. Происшествие вызвала ссора по поводу 10 скуди, которые покойный выиграл у живописца». Караваджо был заочно приговорен к смертной казни и бежал в Неаполь, а затем на Мальту. Там ближе к концу жизни он написал картину, на которой изображен пастушок Давид с головой побежденного им великана Голиафа.
Из густой тьмы появляется юноша, который держит в руке отрубленную им голову. Считается, что лицо великана — это автопортрет художника. К подобному приему — поместить собственное изображение в драматический контекст — прибегнул тезка живописца, Микеланджело Буонарроти, создавая фреску «Страшный суд» в Сикстинской капелле: на содранной со святого Варфоломея коже, которую тот держит в руке, запечатлена голова художника.
Эта картина была заказана у художника кардиналом Сципионе Боргезе. Давид и Голиаф, опираясь на библейские сведения, были героями древности. Давиду предстояло стать царём иудеев, а Голиаф являлся исполином – филистимлянцем. В одной из библейских легенд рассказывается о противостоянии этих двух персонажей. Родным городом Голиафа был Геф, а сам он происходил из рефаимского племени исполинов. Во время царствования Саула, этот гигант наводил ужас на войско израильтян., сражаясь на стороне филистимлян и отличаясь неимоверной силой и жестокостью.
Давид был молодым пастушком, который стал одним из воинов израильского царя. Он услышал о Голиафе, которого боялись даже самые отважные солдаты. Но проявив неимоверную смелость и доблесть, будущий царь вызвал исполина на поединок, который закончился в его пользу. Он поразил его камнем, заложенным в пращу. Если верить древним сведениям, то рост Голиафа составлял более трёх метров. Многие писатели упоминали исполинов, которые имели именно такой рост. Подробно описывается вооружение филистимлянца, который был закован в чешуйчатые металлические доспехи и носил тяжёлый медный шлем. Его меч весил около десяти килограмм.
Данный вид живописи является религиозным, и в точности повторяет одно из библейских сказаний. Картина Караваджо отличается резким противопоставлением теней и света, которые он тщательно проработал на холсте. Образы его персонажей идеализированы, а сюжет картин насыщен аллегориями. Работа живописца даёт ощущение объёмности, создаёт эмоциональное напряжение и подчёркивает простоту персонажей. Картина кажется неимоверно мягкой и подвижной, отличаясь драматизмом, отображающим жизнь самого художника. Его холсты пластичны и контрастны, вызывая сильную аффектацию чувств.
Караваджо усилил ощущение горькой печали, которое исходит от его картины, тем, что необычно решил образ Давида: победитель сам выглядит поверженным, со страданием смотря на деяние рук своих.
«Давид с головой Голиафа» — картина дерзкого Караваджо. Является значимой картиной, демонстрирующей многие парадигмы искусства. Современники, в середине семнадцатого века, заявляли, что на картине обе изображенные головы, Давида и гиганта Голиафа, являются автопортретами разных этапов жизни художника. Однако, лишь немногие историки искусств отметили черты Караваджо в обоих лицах. О наличие модели Голиафа ходят споры. К изображению своего лица в качестве жертвы прибегал тезка Караваджо — Микеланджело Буонаротти (полотно Страшный Суд). Его лицо запечатлено на коже Варфоломея. Рембрандт пытался достичь той же артистичности в движении, что и Караваджо, в автопортрете с мертвой выпью.
В одноименной работе, сделанной Караваджо ранее (1607 год), в качестве модели Давида использовал, как считается, модель с улицы. Вероятно и в этой работе мнения о том, что Давид — автопортрет художника ошибочны.
