С поэтом и драматургом Нестором Кукольником Брюллова свел М. Глинка, положивший на музыку несколько его стихотворений. Втроем они образовали нечто вроде “братства”, о котором по Петербургу ходило немало анекдотов.
“Братья” часто устраивали шумные собрания с привлечением к ним более или менее близких людей, с бражничаньем, с разговорами о высоком, с путаницей дней и ночей. Как бы там ни было, именно Кукольник и Глинка были самыми задушевными друзьями Брюллова в те годы, когда он по предписанию царя жил в России. В 1830-е годы трагедии Кукольника пользовались шумным успехом, и драматург был всегда окружен толпой поклонников его дарования.
Приступая к созданию этого портрета, Брюллов, как принято считать, хотел дать обобщенный образ “героя нашего времени”, с множеством разнонаправленных душевных “векторов” и их “равнодействующей”, которую можно определить как “романтическое сомнение”. Этот портрет стал первым по-настоящему психологическим портретом в русской живописи.
Российский литературный критик и известный драматург, а также издатель периодического журнала «Художественная газета» – Нестор Васильевич Кукольник изображен Карлом Брюлловым на камерном поясном портрете в год его прибытия из Италии на родину, где он обучался мастерству. Поэтому очень заметна итальянская школа живописи, манера написания картины.
Михаил Глинка познакомил художника и литератора, после чего они стали близким друзьями, на портрете, написанном Брюлловым отражено его тепло отношение к портретируемому.
Фоном картины служит скромный наружный интерьер дома Кукольника, где так часто собирался литературный кружок творческих людей. Однако сразу можно заметить, что фону не придается особое значение, он выполнен в темных, но, вместе с тем, теплых тонах. Темная линия горизонта резко разделена небом и морем – символами эпохи романтизма.
Скромная, но противоречивая личность отражена Карлом Брюлловым на портрете. Его хитрый прищур отдает оттенками серьезности и с концентрированности. Будучи творческим человеком, литератор Кукольник улавливал лирику в воздухе, потому-то его взгляд может показаться несколько скептическим, строгим.
В то же самое время мы видим героя – романтика, его мечтательный взор направлен куда-то в собственные мысли, смотрит портретируемый как бы сквозь зрителя. Статичная поза Кукольника, некоторая скованность композиции «разгружены» мягким светом, исходящим из центра картины. Блики этого теплого освещения ставят акценты на руках, лице. Руки Кукольника уверенно сжимают трость и цилиндр.
Некоторое «положительное» позерство может просматриваться в этом неоднозначном образе литератора. Кукольник вынужден надевать маску отвергнутого романтика, непонятого большим миром искусства, взгляд исподлобья как бы лукавит, приглашает за собой в удивительный мир кулуаров художественных мастерских. Продуманный до мелочей образ ближайшего друга художника отражает теплое и трепетное отношение к портретируемому.
