Картина «Рука» была написана Сальвадором Дали в 1930-ом году. Блестящая по технике исполнения, эта вещь посвящена, прежде всего, «той самой теме», что и замечательный «Великий Мастурбатор», входящий в коллекцию Центра Искусств королевы Софии в Мадриде — то есть, мастурбации.
От этого юношеского порока Дали так и не смог, да не желал избавиться на протяжении целой жизни.
Как и в других работах художника этого периода, рука, с помощью которой, собственно, Дали и достигал «одинокого удовольствия», гиперболизирована ровно в той степени, чтобы сделаться главным протагонистом картины.
В своих литературных работах Дали подробно описывает свои переживания, связанные с мастурбацией, и как следствие ее, глубочайшим чувством стыда и раскаяния после того, как это случилось. Юный Дали, так уж вышло, был очень отсталым в подобных вопросах, и к тому времени, когда все его одноклассники уже поголовно занимались этим, Сальвадор и понятия не имел, в чем, собственно, заключается «это» — но, по его собственным словам, скорее умер бы от стыда, чем стал бы задавать прямые, или даже наводящие, вопросы на эту животрепещущую тему.
Больше всего прочего Сальвадор боялся насмешек, которые неминуемо последуют, как только выяснится, что он совершенно несведущ в этом вопросе. Тем не менее, организм брал свое — Дали подрастал, и, как пишет художник, «вместе со мною росла и моя рука».
«Однажды «это» все-таки случилось со мной в уборной школы. Я ощутил глубокое разочарование, и сразу же чувство величайшего стыда принялось грызть меня самым жестоким образом.
Я почему-то думал, что «это» бывает совсем по-другому! Однако, невзирая на все мои разочарования, усугубленные чувством раскаяния, «это» вскоре повторилось со мной снова, и повторялось снова и снова, хотя каждый раз я повторял себе: это в самый последний, последний, последний раз!
Потом наступил момент, когда обещания мои относительного последнего раза сделались не столь категоричны, к тому времени я уже знал, что чем дольше ждешь. оттягивая это, тем лучше будет «это», и я намеренно мучил и изводил себя, оттягивая момент «одинокого наслаждения».
Эти абзацы ясно дают понять, насколько прочно в сознании Дали этот «автооргазм» был связан с чувством раскаяния и стыда, и молодые люди, закрывшие от стыда лицо рукой, населяющие его картины этого периода — всё о том же.
Рука — как инструмент, участвующий в крайне важном для Дали процессе — зачастую обретает в картинах Дали полную самостоятельность, именно в силу своей значимости — например, в картине «Приспособление и рука», да еще умудряется и краснеет от стыда — впоследствии такой «самостоятельной» частью в работах художника станет безобразно увеличенная гидроцефалическая голова, которую Дали видел в детстве у одного жителя Кадакеса — и которая произвела на него сильнейшее впечатление.
В картине «Рука» гипертрофированная конечность принадлежит «Вильгельму Теллю», хорошо знакомому нам по многим другим работам этого периода. Вильгель Телль, легенду о котором Дали считал прекрасным примером «эдипова комплекса», описанного Фрейдом — это никто иной, как отец Дали, запретивший сыну встречаться с Галой, а когда Дали не послушался — изгнавший Сальвадора из дома.
Как и народный герой Швейцарии, стрелявший из арбалета в яблоко на голове сына (то есть, по Дали, испытывавший тайное желание убить своего отпрыска) — так и отец Дали, по мнению художника, был одержим злым желанием уничтожить его — и потому папе художника в картинах сына, скажем так, «изрядно достается».
Отметим фекалии, указывающие на то, что папа Дали (с которым, тем не менее, в этой картине художник ассоциирует и себя самого, «обделался»). Это безусловная отсылка к одному из событий детства Дали, когда отец, приехав домой с большим опозданием, громко однажды объявил на весь дом: «Я обосрался!» — а малютка Дали (как описывает это сам художник в «Тайной жизни») испытал за родителя сильнейшее чувство стыда.
Кровь на лице и плечах «Вильгельма Телля» — еще одна явная отсылка в древнегреческому мифу об Эдипе, который, узнав о том, что он убил своего отца и женился на собственной матери, ослепил себя.
Что касается постамента, да, собственно, и позы сидящего — Дали взял за основу памятник Фредерику Солеру, расположенный на барселонских бульварах Рамблас.
Памятник этот художник всегда считал верхом пошлости и дурного вкуса — и в картине «Рука» не упустил случая «проехаться» на его счет, попутно оскорбляя самые патриотические чувства немалой части каталонцев — на что, собственно, и был расчет.
Несмотря на то, что данная картина находиться в Петербурге, россиянам посмотреть её вряд ли удастся: этот городок «Петербург» находится в США, в штате Флорида. А сам шедевр – в частной коллекции. Очень на многих картина Сальвадора Дали фигурирует изображение руки.
Наиболее известные «Руки» – «Рука рабочего и муравьи» и вот это полотно, «Угрызения совести». Оно написано художником – еще не ставшим великим, – в 1930 году. Но один человек уже предугадал будущую мировую славу Дали – конечно же, «Гала», Елена Дьяконова.
Именно в этом году она бросает своего первого мужа, Поля Элюара, и уходит жить с Дали.
Не исключено поэтому, что полотно «Рука: угрызения совести» и впрямь отражает это мало свойственное Великому Сюрреалисту состояние духа. Тем более, что у одной из двух фигурок, сидящих на некоем подобии долларового знака над границей геометрического прямоугольника «города» и хаоса «пустыни» – явно лицо «Галы».
Вторая фигура – протянувшая руку «над пустыней прошлых чувств», скорее всего сам Дали, хотя его так точно не идентифицировать. Лицо Дали на картине мрачно, под цвет туче, под которую он подставляет гигантскую ладонь гипертрофировано вытянутой руки. Он то ли ловит капли дождя, то ли не позволяет туче пробудить пустыню.
Характерно, что на этом полотне сидящие рядом «дали» и «Гала» смотрят в разные стороны. Видимо, в картине нашли отражение не только «угрызения совести», но и давние страхи художника перед женщинами, ведь Дали до 25-ти лет оставался девственником. Но, помимо попытки передачи смятенного состояния души, эта картина художника – обращает внимание на себя экспериментами Дали с цветом и геометрией, к которым он станет прибегать все смелее в последующие годы.
Зеленовато жёлтая пустыня, карикатурно перекрученный персонаж с вытянутой рукой, осязаемый ветер в складках его плаща, и строгая геометрия городской стены не позволяют сразу отойти от полотна, заполненного глубоким синим цветом.
