Наиболее известная работа художника – «Маха одетая». Многие спорят о том, кто был моделью, с которой написана эта знаменитая картина. Некоторые говорят о том, что перед нами сама герцогиня Альба. Но сегодня исследователи уверены, что живописцу позировала не одна девушка.
Картина невероятно реалистична. Удивляет мастерство Гойи, сумевшего создать такое великолепие. Серибристо-белое платье с поясом розоватого оттенка, золотое болеро и подушки зеленоватого оттенка действительно завораживают .
Перед зрителями предстает женщина в костюме, который плотно облегает ее тело. Создается полное впечатление, что перед нами гарем. Весь наряд нарочито подчеркивает красоту тела, которое угадывается сквозь ткань.
Тело искушает и дразнит. Кажется, что еще мгновение, и оно чудесным образом станет реальным. Полосы света и тени пробегают по поясу и платью. Это создает сказочные переливы.
Героиня картины притягивает своей невероятной сексуальностью. Она словно манит к себе каждого, кто на нее смотрит.
Гойя сумел мастерски передать идеальную красоту женщины. Ткань настолько легка и полупрозрачна, что она не мешает зрителям наслаждаться каждым изгибом ее тела. Если бы героиня была обнажена, то картина не была бы такой притягательной. Зрителям приходится постоянно немного фантазировать, дорисовывать в своем воображении то, что скрыто под нарядом. От этого маха становится еще более желанной.
Гойя нарочито не прописал фон. Создается впечатление, что ложе стоит в абсолютно пустом пространстве. Все внимание сконцентрировано на женском образе. Мастерские переходы цвета создают поистине волшебные эффекты. Умелая игра с контрастами придает полотну особенно мощное звучание. Образ становится максимально осязаемым и живым.
Картины Франсиско Гойи «Маха обнаженная» (1797 — 1800) и «Маха одетая» (1800 — 1805) были написаны с интервалом в несколько лет, однако рассматривать их по отдельности не имеет большого смысла.
Во-первых, их создал один и тот же художник (Франсиско Гойя), во-вторых, для них позировала одна и та же модель; в-третьих, они были заказаны одним и тем же человеком; в-четвертых, они практически одного размера (разве что «Маха обнаженная» на 2 сантиметра длиннее «Махи одетой»), и, в пятых — в наши дни обе картины экспонируются в одном зале в музее Прадо в Мадриде, составляя заслуженную гордость грандиозной коллекции этого величайшего из музеев.
Заказчиком «Махи обнаженной» и «Махи одетой» выступил всесильный и всевластный Мануэль Годой — премьер-министр Испании, фаворит королевы Марии Луизы и ее мужа Карла IV, генералиссимус сухопутных и морских сил, носитель всевозможных дворянских титулов, и, будем откровенны — человек, который единолично управлял Испанией, как своим поместьем, с 1792 по 1808 г.г.
В это время Годой чувствовал себя особенно свободно, ни в чем себе не отказывая. Друзья ласково, а враги с ненавистью (но, разумеется, за глаза) называли Мануэля Годоя «князем мира». Как человек образованный аристократ и тонкий знаток и ценитель искусства, он собрал очень приличную коллекцию картин с обнаженной натурой — достаточно сказать, что ему принадлежала «Венера с зеркалом» самого Диего Веласкеса!
Несмотря на то, что в 1797 году Мануэль женился на кузине короля, он продолжал содержать обширный штат разнообразных любовниц, объясняя это некоторыми особенностями своего организма, который, по словам Годоя, «насущно в этом нуждался». Однако среди всех его фавориток следует, безусловно, выделить Пепиту Тудо, малоизвестную актрису из Малаги, которую Годой «приблизил к телу», когда девушке было всего 17 лет.
Об этих подробностях интимной жизни премьер-министра мы упоминаем неспроста: большинство исследователей в наши дни уверены, что именно Пепита Тудо и послужила моделью для «Махи обнаженной» и «Махи одетой».
Надо сказать, в 19-ом столетии наибольшей популярностью пользовалсь версия о том, что на картине изображена Мария Каэтана де Сильва, 13-ая герцогиня Альба, у которой, поговаривали, была любовная связь с харизматичным художником из Сарагоссы. Никаких документальных свидетельств этой связи, впрочем, не имелось, а семья Альба всегда относилась к этой версии крайне негативно, вероятно, не считая Франсиско Гойю достойным роли любовника их симпатичной прабабушки.
Чтобы понять, почему семейство Альба так рьяно отрицает тот факт, что позировала для картины Каэтана де Сильва, 13-ая герцогиня Альба, следует уточнить, кто такая «маха». «Маха» — это представительница низших классов городского общества, известная своим дешевым щегольством, бурным нравом и особой приверженностью к мелкому испанскому криминалитету.
Махи, по большому счету, являлись подругами испанских бандитов, любили дешевый шик (на дорогой попросту не было денег), обожали бурные страсти совершенно в испанском стиле и после очередной разборки со своим уголовным другом прилюдно и на всю улицу угрожали перерезать ему горло — или покончить с собой, нередко воплощая в жизнь одно или другое, а иногда и обе угрозы разом.
Как мы понимаем, столь цыганский образ никоим образом не подходит семейству Альба, и потому, дабы развеять нелепые слухи о том, что для «Мах» Гойе позировала их далекая голубокровая родственница, в 1945 году семья даже вскрыла гробницу Каэтаны де Сильва, дабы измерить кости проблемной старушки и положить конец всяким нелепым домыслам.
Авантюра эта не увенчалась, однако, успехом. Наполеоновские солдаты, захватив Испанию в перод Полуостровных войн, уже, оказывается, вскрывали гробницу и нанесли немалый ущерб костям именитой герцогини, так что измерить их не представлялось возможным.
Тем не менее, маловероятно, что на картине изображена герцогиня Альба — хотя бы уже потому, что в 1800-ом году ей было уже сорок лет, и, к тому же, она достаточно серьезно болела.
Вряд ли Годой, имевший в своем распоряжении целый гарем, стал бы заказывать Гойе целых два портрета аристократичной больной «старушки» — когда рядом имелась Пепита Тудо, которая была вдвое моложе и втрое красивее. И, что немаловажно, Годой, похоже, любил свою милую «актёрку» — а это, как мы понимаем, в корне меняет дело.
Когда у Годоя образовалась мини-коллекция из двух «Мах», в своем дворце, где находилась его коллекция картин с обнаженной натурой, премьер-министр устроил «демонтсрацию с сюрпризом». Годой подводил очередного ничего не подозревающего гостя к «Махе одетой», давал ему полюбоваться шедевром Гойи, после «легким нажатием рука» приводил хитроумный механизм в действие — и перед изумленным посетителем представала «Маха обнаженная»!
Посетители были в восторге — однако один из них, тайный недоброжелатель «Князя мира», все-таки написал на Годоя донос в Инквизицию, которая, пусть и не имела той неограниченной власти, что веком ранее, была еще способна показать зубы.
Картина была конфискована, а премьер-министр предстал перед судом, где вынужден был раскрыть имя художника. Гойе, таким образом, были предъявлены обвинения в безнравственности и создании «крайне неприличных и представляющих серьезную угрозу общественным интересам произведений искусства».
Впрочем, совсем уж трагических последствий для Франсиско Гойи этот инцидент не имел: времена все-таки изменились, и художник, можно сказать, «отделался легким испугом».
Что касается прекрасной возлюбленной Годоя, позировавшей для обеих «Мах», она прожила целых 90 лет, родила Годою четверых детей и умерла графиней Кастильо-Фьель — этот титул даровал ей король Испании, чтобы сделать приятное своему любимому премьер-министру.
Удивительно, но картины знаменитого испанского художника, написанные на рубеже просвещенного XVIII и золотого XIX веков, становились причинами скандалов вплоть до раскрепощенного XX. Несмотря на то, что стиль ню в искусстве является традицией и, кажется, не должен никого шокировать, именно эти произведения стали «маркерами», показавшими, что общество готово видеть на картинах нагих богинь, но совершенно по-другому относится к изображению красоты реальной, земной женщины.
Махами в Испании называли щеголих-простолюдинок. Их обычно принято считать «горожанками», но в XVIII веке это были жительницы мадридских трущоб. Они олицетворяли сам идеал женской привлекательности в испанском понимании, сочетая в себе романтизм, чувство собственного достоинства и яркий темперамент. Поэтому на знаменитых полотнах Гойя отразил не просто абстрактный эталон женской красоты, а вполне конкретный национальный характер.
Портрет изначально задумывался как анонимный и хранит свою тайну до сих пор. Дело в том, что в момент ее создания нравы Испании не позволяли художникам изображать обнаженное женское тело без мифологического подтекста или отрицательной окраски (например, кающаяся грешница). Инквизиция, просуществовавшая в этой стране почти до середины XIX века, имела огромное влияние на искусство, осуществляя строгую цензуру. Рисуя обнаженную маху, Гойя осознанно нарушал закон, поэтому, считается, и был создан ее одетый двойник.
Точных сведений о том, как создавались эти скандальные полотна, не сохранилось. Скорее всего, заказчиком смелой картины был Мануэль Годой, первый министр Испании и фаворит королевской четы. Держать дома картины в стиле ню в те времена было настолько опасно, что обнаженная маха была скрыта от посторонних глаз махой одетой. С помощью хитроумного механизма верхнее полотно отодвигалось, открывая глазам невероятную для того времени эротическую сцену.
И все-таки, несмотря на все предосторожности, в 1808 году картина была обнаружена инквизицией. Полотно вместе с другими предметами искусства «сомнительного содержания» было конфисковано, и высший сановник королевства предстал перед судом. Там Мануэль Годой не стал отпираться и быстро открыл имя соучастника этого ужасного преступления – то есть автора полотна. Франсиско Гойя также был обвинен в безнравственности. Его произведения были названы «крайне неприличными и представляющими угрозу общественным интересам». К счастью, более серьезных последствий художнику удалось избежать, но только потому, что испанская инквизиция в начале XIX века уже была не та, что раньше.
Казалось бы, что в XX веке, когда утихли многие споры об искусстве и творения Франсиско Гойи считались несомненными шедеврами мировой художественной культуры, с картинами не должно больше происходить никаких неурядиц. Однако нагота прекрасной махи продолжала смущать общественность. В 1930 году, к 100-летию со дня смерти художника была выпущена серия из трех почтовых марок. Изображение обнаженной махи опять вызвало скандал, причем не только в консервативной Испании, но и в других странах. Ревнители нравственности говорили о возможном растлении детей, увлекающихся филателией и особенно подчеркивали тот факт, что неприличное изображение перед приклеиванием к конверту нужно облизывать!
Интересно, что к концу 1930 года Департамент почты США запретил всю почту с «Махами». Такие письма должны были изыматься и отправляться обратно адресату. Эта почтовая борьба продолжалась несколько десятилетий – уже в 1952 году произошел случай в Бельгии, когда полиция арестовала марки «Обнаженной махи», оскорбляющие общественность на витрине местного магазина.
Сразу после Второй мировой войны разорвалась еще одна бомба замедленного действия, связанная с этой картиной. Теперь дело касалось личности женщины, послужившей для нее моделью. Много лет считалось, что Гойя написал свой шедевр с известной испанской аристократки. Мария Каэтана де Сильва, 13-я герцогиня Альба действительно была покровительницей и, скорее всего, любовницей художника, а также моделью для многих его картин. Однако о ее позировании именно для «Махи» достоверных свидетельств не сохранилось.
Оказалось, что аристократические потомки Альба очень недовольны слухами о том, что красота их смелой пра-прабабушки вдохновила художника и теперь выставлена на всеобщее обозрение. В 1945 году они решили доказать непричастность своего гордого рода к неприличному шедевру и ради этого даже пошли на эксгумацию останков герцогини. Планировалось измерить кости и сравнить их с пропорциями тела на картине. Однако после вскрытия могилы выяснилось, что подобные исследования невозможны, потому что гробница уже была разорена наполеоновскими солдатами. Так что тайна прекрасной женщины на картине, вероятно, никогда не будет раскрыта. У современных искусствоведов есть на этот счет еще одна версия. Возможно, что для картины позировала любовница заказчика Пепита Тудо, но однозначно доказать или опровергнуть ее также нельзя.
