Ужин в Эммаусе — картина итальянского мастера эпохи барокко Микеланджело Меризи да Караваджо, написанная в 1601 году и ныне находящаяся в Национальной картинной галерее Лондона. Первоначально эта картина была заказана и оплачена Чириако Маттеи — братом кардинала Джироламо Маттеи, аристократом и банкиром, заплатившим Караваджо за эту работу довольно внушительную сумму — 150 крон.
Ужин в Эммаусе — крайне популярный в искусстве 17-го века библейский сюжет, о котором рассказывается в Евангелии от Луки.
По пути встретили ученики загадочного путника, разговорившись с ним о недавних нашумевших событиях. Постепенно свечерело, поэтому они предложили новому знакомому остаться с ними в постоялом дворе до следующего дня.
На полотне художника изображен момент ужина в гостинице, а конкретнее – секунда узнавания апостолами в попутчике своего умершего наставника, Сына Бога. Признали Иисуса мужчины по символическому жесту благословения рукой пищи. Клеопа (сидящий спиной к смотрящему) от неожиданно всколыхнувшихся сильных эмоций – смеси удивления, испуга и радости схватился за ручки сидения и привстал с места. Второй последователь Христа от восторга развел руки в стороны. Третий персонаж – хозяин дома, не видит ничего сверхъестественного, так как не понимает беседы своих гостей.
Все в полотне пронизано глубоким символизмом. Приготовленная дичь на белой скатерти и темные плоды винограда являют собой знак смерти. Белый виноград и гранаты – положительные символы жизни и воскресения. Яблоко – напоминание о грехе первых людей и его искуплении пришедшим Мессией. Хлеб с вином – евхаристические объекты. Ракушка на одежде ученика – символ пилигрима.
Уникальность изображения в не иконописном образе Христа: лицо без бороды и полноватое. В остальном, живописец художественными средствами пытался сделать сюжет реалистичным, чтобы смотрящий почувствовал себя участником этого ужина и божественного явления. Ценители творчества Караваджо признают, что задуманное мастером удалось осуществить.
Двое учеников Христа, после распятия и Воскресения Иисуса, в котором Апостолы, честно говоря, усомнились, направлялись в деревеньку Эммаус, расположенную примерно в 60 стадиях от Иерусалима. Ученики Христа (Лука и Клеопа) живо обсуждали трагические и невероятные события недавних дней, когда на пути им повстречался прохожий, спросивший их о предмете столь оживленного и в то же время печального разговора.
Лука и Клеопа рассказали ему о последних событиях в Иерусалиме — среди прочего, и о том, что женщины, придя рано утром к гробнице Иисуса и не обнаружив тела его, видели явление и Ангелов, сообщивших им, что Христос жив. Слова женщин, надо сказать, вызвали среди Апостолов сильное волнение, смешанное с недоверием: ни о чем подобном они до того не слыхали.
Выслушав рассказ Луки и Клеопы, прохожий, покачав укоризненно головой, изругал всех, кто отказался верить в случившиеся с Христом чудом, окрестив их «неосмысленными и медлительными сердцем» — после чего, начав от самого Моисея, подробно и терпеливо, приводя то и дело цитаты из Главной Книги, еще раз разъяснил Луке и Клеопе все, сказанное в Писании, чтобы недостойные сомнения, наконец, оставили их.
У Эммауса путник хотел было расстаться с учениками Иисуса, однако те, увлеченные его речами, упросили его остаться с ними. Путник согласился, а за ужином взял хлеб, благословил его и подал им — и в тот момент открылись глаза их, и увидели они, что перед ними никто иной, как Христос. Тут же Иисус сделался незрим для них — однако сердца их прозрели и уверовали!
В картине Караваджо застеленный белой скатертью стол с хлебом и вином символизирует алтарь. Отдельно следует отметить и корзину с фруктами, изъеденными, как обычно в картинах Микеланджело Меризи, червоточинами. Как и в натюрморте «Корзина с фруктами», Караваджо использует технический прием тромплёй (обманку) — корзина выступает за край стола, вызывая у зрителя сильное ощущение, что еще секунда — и она упадет.
Несомненно, тщательно режиссировавший свои картины Караваджо сделал это, добиваясь еще большего драматического эффекта — хотя, надо сказать, вся напряженность момента, когда ученики, прозрев, внезапно узнают в случайном прохожем непохожего на себя спасителя, передана прекрасно!
Лука, правый локоть которого, кажется, сейчас «заедет» в глаз зрителю, в изумлении привстает с кресла; Клеопа, на груди которого видна ракушка — знак паломничества к святым местам, в том же неописуемом изумлении раскинул руки, образующие своего рода распятие — знак мгновенного узнавания и даже отождествления себя с Христом.
Иисус, в полном соответствии со смыслом евангельского сюжета, напротив, изображенным безбородым и совершенно непохожим на себя — точнее, и на свой канонический образ, и на изображения Иисуса в других работах Караваджо.
Конечно, сегодня нельзя утверждать наверняка, почему в этой картине допустил некоторые заметные невооруженным глазом погрешности: например, несложно заметить, что дальняя от нас, правая рука Клеопы с растопыренными пальцами гораздо больше левой руки, расположенной на переднем плане картины, то есть, максимально близко к зрителю — чего в действительности быть, конечно же, не может.
Тем не менее, можно предположить, что это сделано всё с той же целью — для достижения максимального драматического эффекта — и это Караваджо, безусловно, удалось!
