«Спас» Рублева – не картина в полном смысле этого слова. Это икона, а значит, смысл её написания принципиально иной. Картина выражает внутренний мир художника либо же запечатлевает мир внешний, который художник желает переосмыслить или сохранить. Икона от иконописца берет куда меньше – есть устоявшиеся каноны, не придерживаться которых нельзя, если привычные образы, к которым тянется рука.
Судя по документам конца XVII века и по размерам Успенского собора на Городке, Звенигородский деисусный чин находился в этом соборе и был девятичастным. Помимо трех сохранившихся икон в него первоначально входили иконы Богоматери, Иоанна Предтечи, архангела Гавриила, апостола Петра, святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста.
Во время реставрационных работ 1969–1972 и 1983 годов в храме были обнаружены следы древних брусьев (тябл), на которых крепились иконы чина. Судя по результатам исследований тех лет, иконостас был установлен одновременно с выполнением росписей храма, вскоре после завершения его строительства, то есть около 1400 года.
Большинство авторов, основываясь на данных стилистического анализа, приписывали иконы Звенигородского чина самому известному древнерусскому художнику преподобному Андрею Рублёву. Все три сохранившихся образа обладают индивидуальностью интонаций: бесконечная мудрость и состояние свечения от всепрощающей любви Спасителя, кристальная ясность и чистота небожителя архангела Михаила, глубина созерцательности истинного философа апостола Павла. Все три иконы имеют уникальный по мастерству уровень письма, многослойного и сложного, включающего широкий арсенал приемов – от нежнейших плавей до пастозных, корпусных мазков.
Высокие художественные достоинства звенигородских икон позволяют сопоставить их с наиболее достоверными рублевскими произведениями – росписями Успенского собора во Владимире 1408 года и со «Святой Троицей». Вместе с тем комплексные исследования технико-технологических особенностей звенигородских икон, осуществленные в Третьяковской галерее в 2016–2017 годах, позволили выявить некоторые существенные различия в приемах между этими иконами и «Святой Троицей» Андрея Рублёва, так что вполне возможно, что Звенигородский чин был исполнен каким-то другим московским мастером или даже двумя мастерами.
«Спас» изображает Христа вполне привычно. Узкое лицо, русая короткая бородка, синий гимантий, взгляд полон спокойной мудрости.
Выглядит он, впрочем, немного иначе, чем на большинстве икон. Вместо скорби за весь мир и всепоглощающего милосердия, от которого хочется преклонить колени, в лице Спасителя читается скорее усталость и спокойное ожидание.
Перед ним не хочется биться в припадке раскаяния. Просто встать прямее, просто поступить более человечно, просто послушать свою совесть, когда в очередной раз она будет предлагать что-нибудь мелкое, невыгодное, требующее времени, сил и желания.
Потому что смотрит Господь с усталыми глазами, потому что он устал уже предлагать каждому свое милосердие, и просто ждет, кто же придет в конце к нему, а кто сойдет в геенну огненную. И разочаровать его значит не вызвать гнев, а добавить к усталости его ещё капельку усталости, к боли его – ещё капельку боли. Капля за каплей – и, кто знает, не отвернётся ли он однажды, устав наблюдать за бесконечными кровью, болью и страхом.
Сохранился, из-за давности лет, только фрагмент иконы. Доска, на которой он был сделан, была деревянной, покоробилась, выцвета. Сохранилась лишь часть лица и совсем немного одежды, но для того, что узнать Того, кто пришел на землю страдать за грехи всех людей, Того, кто пять тысяч накормил пятью хлебами, Того, кто воду превращал в вино, слепых делал зрячими, а хромых отпускал ходить – этого хватает.
