В 1562 г. Брейгель пишет небольшую картину “Две обезьяны на цепи”. На переднем плане изображены две обезьяны, сидящие на цепи в проеме низкого сводчатого окна. Обезьяна – это символ греха, низменных инстинктов: бесстыдства, похоти.
Здесь представлены и другие символы греха, которые легко угадывались современниками Брейгеля. Я имею в виду ореховую скорлупу – известный для нас мотив плотского греха, греха похоти, сладострастия. Таким образом, грех посажен на цепь, грех укрощен.
По этому поводу можно размышлять, укрощен ли этот грех в себе самим человеком или некие внешние силы сковали его.
Пейзаж в глубине, открывающийся с этой массивной каменной стены, достаточно точно воспроизводит побережье Антверпена, вдали угадываются церкви города. Он очень тонко написан – виртуозно и неприхотливо. Есть что-то почти импрессионистическое в легких мазках брейгелевской кисти. Может быть, эта картина связана с идеями Брейгеля о женитьбе, с его намерениями обзавестись семьей. Я упоминал, что старые рассказы о художнике повествовали, что у него была какая-то связь со служанкой и он, женившись, был вынужден оставить Антверпен по настоянию тещи.
Может быть, в связи с этим в творчестве Брейгеля возникает мотив укрощенного греха и любимого им города, в который ему уже не суждено было вернуться.
Вероятно, в этой работе зашифрованы какие-то автобиографические моменты из жизни художника. И в то же время, ведь нельзя видеть в этих двух зверьках только символы греха. Брейгель идет дальше, обогащая образную структуру. Он мысленно заставляет нас почти пожалеть этих несчастных животных, которых привезли куда-то на Север Европы из южных, жарких стран.
Как они жмутся, как им неуютно, как холодно, сколько почти человеческой грусти в глазах этих мартышек, которые уставились на нас. Возникает ощущение их затерянности в мире, ощущение тоскливого одиночества; пусть их двое, но они совершенно разобщены.
Картина Питера Брейгеля Старшего «Две обезьяны» («Две обезьяны на цепи») написана маслом на дереве в 1562 г.
Жанр – анималистика.
В основе сюжета – две прикованные цепью к одному кольцу коричневые обезьяны. Они сидят на широком низком окне, из которого открывается вид на Антверпен, морской залив с кораблями, башни и дома, затерянные в тумане. Животные и цепочка – самые яркие образы произведения. Они прорисованы детально и ярко. Один зверек повернулся к зрителю, однако, его практически человеческий взгляд устремлен внутрь, в глубину своей души. О потерянности и одиночестве свидетельствуют зажатые, сгорбленные позы. Они отвернулись друг от друга. Даже будучи рядом, они не держатся вместе, не поддерживают друг друга.
В наклоне головы, чертах, позах, безвольно опущенных хвостах сквозит тоска, апатия, отчаяние и понимание невозможности обретения свободы. Птицы, парящие над морем, создают контраст – им, в отличие от закованных животных, воля доступна. Интересно, что птицы летят парами, повторяя образ двух зверьков.
Другой контраст создается массивным оконным проемом и изящным, прозрачным образом природы и города за окном. Пейзаж на заднем плане написан мягкими нежными тонами. Ему присуща легкость, некоторая меланхоличность, грусть в отличие от тяжести, монументальности и обездвиженности стен и подоконника.
Произведение представляет собой символическое изображение греха и низменных инстинктов. Обезьяны предстают воплощением пороков – безрассудства, распутства и легкомысленности. Удерживающая их цепь направлена на укрощение прегрешений и низких желаний. Пустая ореховая скорлупа – все, что осталось от прежней, наполненной, но сейчас разрушенной жизни.
Возможно, картина автобиографичная и связана с любовной связью автора с какой-то служанкой и отъездом из Антверпена.
Работа хранится в Государственном музее Берлина.
