Первоначальным замыслом картины «Степан Разин» была легендарная романтическая история о том эпизоде из жизни мятежного атамана, когда он бросает за борт в набежавшую волну свою возлюбленную, персидскую княжну.
Демонстрация моральной победы вожака и предпочтение интересов возглавляемого войска над личными интересами, увлекала многих великих художников и поэтов. Но Суриков отказался от воплощения этой традиционной идеи, сосредоточившись на внутреннем мире человека, думы которого охватывают проблемы более широко масштаба, несопоставимого с личными трагедиями отдельно взятых людей.
Картина В. Сурикова «Степан Разин» до краев наполнена простором, воздухом и светом. Над горизонтом занимается заря, окрашивая мягким пурпурным светом все бескрайнее пространство картины. По широкой Волге-матушке реке стремительно движется большая ладья под парусом и с четырьмя парами весел. Гребцы в напряженных позах, с сосредоточенными лицами, всецело погружены в действие, которое придает ускорение судну. Запечатленный момент поднятых вверх весел и напряженного паруса делает ладью внешне схожей с огромной птицей в полете. В центре картины, на фоне гребцов и паруса сидит, погруженный в свои думы, главный герой – Степан Разин.
Удачный поход на прикаспийские окрестности принес большую добычу, которой радуются сидящие на переднем плане казаки. Один из них устало склонил голову на борт ладьи, в руках другого – чаша с вином. Еще двое, не выпуская из рук оружие, празднуют победу. И только атаман, опираясь на дорогое седло, полулежа, подпирает рукой голову, а на лице у него застыло выражение серьезных раздумий.
На полотне – нежное рассветное утро. Краски окружающего пейзажа настолько легкие и прозрачные, что создают умиротворенное настроение. По Волге плывет ладья с казаками. На веслах сидят гребцы. Лица у них серьезны и сосредоточены – они сейчас похожи не на разбойников, а на простых людей, уставших от своей участи. На корме лодки персидский князь-пленник. Он выглядит обреченным, вся его поза говорит о том, что он сдался и покорился своей участи. Рядом пьяный казак для издевки предлагает ему чарку вина. Он – единственный, кто сохранил веселое расположение духа, но ровно до тех пор, пока хмель не выветрится из него. В центре композиции – Степан Разин. На его лице – печать тяжелой думы. Не веселит его удалая песня, ни награбленное богатство, даже винный кубок небрежно отброшен в сторону.
По легенде, казак и разбойник Степан Разин похитил прекрасную персидскую княжну. Девушка полюбилась разбойнику, но его товарищи начали роптать что атаман от любви утратил былую удаль и мужество. Поэтому Стенька схватил девушку и выбросил ее за борт.
Изначально Суриков замыслил отразить именно эту сцену. Атаман ради своего войска утопил княжну и теперь тоскует по ней. Но в процессе работы над картиной художник понял, что истинная проблема героя лежит гораздо глубже, чем грусть по утраченной невесте и восстановление начальственного авторитета. Думы Разина серьезнее и тяжелее. Ни золото, ни вино, ни прекрасная персиянка не являются для него настоящими ценностями. Важнее для разбойника истинная свобода. Но в чем она заключается, и может ли быть свобода без цели – именно над этими вопросами задумался казачий атаман.
Несмотря на упадническое настроение героев, композиция произведения – ладья, стремительно разрезающая воды реки – называется диагональю победы. Движение лодки направлено вглубь картины, по направлению от зрителей. Это – стремление к новым горизонтам, утверждение того, что поставленные цели будут достигнуты.
Донские казаки были бунтарями и повстанцами. Изображение их предводителя в самый разгар Первой русской революции – свидетельство серьезных изменений, витающих в обществе. Художник уловил этот народный бунтарский дух, поиск новой жизни, бескомпромиссное стремление людей к свободе.
Художник писал этюды к картине на Дону и в Сибири. Внешность красноярского ученого Ивана Тимофеевича Савенкова и его сына Тимофея была взята, как прототип для написания портрета Степана Разина. Хотя современники, хорошо знавшие Сурикова, находили заметное сходство в чертах героя с внешним обликом самого автора. По крайней мере, те размышления, которые не давали покоя художнику, он находил созвучными с думами, набежавшими на чело его героя.
