Картину “Мягкая композиция с вареными бобами” (“Предчувствие гражданской войны”) написал испанский художник Сальвадор Дали в 1936 году, за полгода до ужасных событий на родине автора. Сюжет отражает его чувства перед началом Гражданской войны в Испании.
Дали был сторонником фалангистов и генерала Франко. Художник рассчитывал на то, что новый уклад государства принесет Испании долгожданные положительные изменения. А генерал Франко, как думал Дали, имел возможность и обязан был сделать для страны все.
Но в противовес своему политическому взгляду, Дали создает довольно жуткую картину. И правда, как многие критики замечали, – слова художника не стоит воспринимать всерьез. Вот он выступает за диктатуру, но в то же время создает “Мягкую конструкцию”.
В сюжете – два создания, похожие на людей. Они одновременно срослись и борются друг с другом. Одно из существ изображено как человеческая голова, сросшаяся с ногой, на лице можно увидеть безумную боль. Второе “нечто” представлено как две руки, будто дьявольски изуродованные чем-то свыше. Существо само себя ломает в порыве безумия.
Фигура квадратная, чем схожа с географическим очертанием Испании. Контрастные оттенки коричневого и песочного еще ярче выражают драматизм сюжета. Огромные облака, небо зловеще-темное с одного бока, яркое – с другого нагнетают трагедию истории этого существа.
Далеко на фоне – некий старый городок с домами прошлого века, растянутыми до горизонта. Это полотно – гиперболизация всего, что оно содержит. Два странных создания в центре сюжета – это своеобразные призраки испанской гражданской войны.
Пресловутые вареные бобы поначалу и не заметны. Но они есть, на самом переднем плане: как запутавшиеся мысли или рухнувшие идеалы художника; как символ самоистязания – по одному ему понятной логике. Как тихий ужас маленького человека перед махиной неизбежного.
Первоначально название картины было ровно вполовину короче и звучало просто как «Мягкая композиция с вареными бобами». Вторая часть названия — «Предчувствие Гражданской войны» — была добавлена уже после того, как Гражданская война в Испании началась, хотя Сальвадор Дали впоследствии и утверждал обратное.
Как бы ни было, сама картина «Предчувствие Гражданской войны» (будем называть ее так, ибо это, второе название звучит гораздо лучше, «по-пророчески») появилась почти за полгода до начала военного конфликта в Испании и может, таким образом, вполне трактоваться именно как «предчувствие».
Как бы ни пытался Дали строить из себя «сверхчеловека», заявляя повсеместно о своей полной и окончательной аполитичности, не реагировать на происходящее вокруг него в Испании он не мог — а Испания, раздираемая политическими противоречиями, нищетой и классовой ненавистью, прямой дорогой скользила в пропасть, имя которой — Гражданская война.
На картине (100 Х 99 см; холст, масло) на фоне реалистично и, как всегда, скрупулезно выписанных родных для Дали видов долины Ампурдан и пиренейских предгорий, изображен занимающий едва ли все пространство холста монстр, в отчаянном и злобном усилии пытающийся разодрать на части самое себя.
Формой своей этой монстр напоминает географические очертания Испании — и сходство это отнюдь не случайно. Более яркой и более сильно воздействующей на зрителя аллегории страны, охваченной ненавистью, алчущей крови и готовой вот-вот затеять братоубийственную бойню, придумать было нельзя.
Та свойственная работам Дали фотографическая реалистичность, с которой выписан монстр войны (объект, не существующий в действительности) полностью соответствует канонам «параноико-критического метода», изобретенного самим Дали и обязательно предполагавшего фотографически точную фиксацию мельчайших деталей галлюцинации, сна или бреда.
В этом, как я не раз уже говорил, кроется секрет очарования Дали сюрреалиста — в умении изображать галлюцинации с таким тщанием, мастерством и убедительностью, что они кажутся реальнее, чем сама реальность.
Первая половина названия «Мягкая композиция с вареными бобами» тоже далеко не случайна. Сальвадор Дали был гурманом, и, что еще важнее, Дали был каталонцем — а каталонцам свойственно воспринимать мир через призму желудка.
Дали рассматривал грядущую войну, как «бред съедобной красоты», да и трудно ожидать чего-либо иного от человека аполитичного, да еще написавшего, к тому же, жену с двумя ребрышками ягненка на плече.
Война, по Дали — это страшная, но съедобная «красота», блюдо, где вареные бобы служат гарниром к сырой окровавленной плоти, в которую неминуемо превратит себя монстр.
Что касается политической позиции самого Сальвадора Дали — ее, как мы уже сказали, не было. Вот что сам художник писал по этому поводу:
«Я совершенно очевидно не относил себя к людям истории. Напротив, я ощущал себя абсолютно антиисторичным и антиполитичным. Либо я слишком далеко вырвался вперед по сравнению со своим временем, либо остался чересчур позади, однако никогда не чувствовал себя современником играющих в пинг-понг….
Я всего лишь продолжал мыслить и не желал называться иначе, как только Дали. Однако вокруг меня уже начала кружить гиена общественного мнения, роняя тягучую слюну и жадно обнажая острые зубы, она требовала, чтобы я, наконец, определился, чтобы я, наконец, провозгласил себя сторонником Сталина или Гитлера. Нет! Нет! Нет! Тысячу раз нет! Я всегда буду — буду до самой смерти — сторонником Дали и только Дали!»
Справедливости ради отметим — Дали так и не отдал свой сюрреалистический голос ни одной из воюющих сторон, предпочитая жить там, куда война еще не пришла. Война наступала — Дали убегал от нее прочь. Италия, Франция, США.
Окончательно художник определился лишь в конце сороковых, когда пришла пора возвращаться в Испанию, жившую при диктаторском режиме Франко. И Дали вернулся туда — богатым человеком, признанным художником и горячим франкистом.
И, чтобы там не говорили, я твердо уверен: в выражении своих верноподданических чувств вождю Сальвадор Дали был, как всегда, искренен и глубоко убежден, что действует в полном согласии с совестью и честью. Да и то сказать: чем красный террор лучше террора белого? Чем одно зло лучше другого, если в каждом случае одинаково умирают люди?
Будучи сторонником фалангистов и генерала Франко, Дали надеялся, что новое государственно устройство должно принести наконец-то Испании структурные позитивные изменения, а сам Франко, судя по убеждениям Дали, мог и должен был сделать для страны намного больше, чем от него ожидалось. Однако, в то же самое время, Дали создал достаточно противоречивую с точки зрения своих политических симпатий картину, которая поражает зрителя своей жуткой сутью.
На самой картине изображены два человекообразных существа, которые словно срослись друг с другом, но в то же самое время боряться между собой. Одно из существ представляет собой нечто вроде сросшейся с рукой и ногой человеческой головы, на лице которой обозначена жуткая боль. Второе существо состоит из двух рук, которые словно были чудовищно исковерканы самой природой.
Нужно сказать, что эти существа были изображены Дали на фоне некоего старинного города с постройками прошлых веков, которые растянулись до самого горизонта. Картина по сути своей гиперболизирует все, что происходит на ней, а именно отчаянную борьбу двух причудливых существ, которые имеют много общего с человеческими телами, но таковыми не являются. Угрожающая и зловещая картина происходящего дополняется еще и высоко идущими на небе облаками, которые должны подчеркнуть исполинский дух событий, происходящих в центре полотна. Именно эти два существа и изображают неких призраков гражданской войны в Испании, непростые годы которой и застал Дали.
