Рембрандт – знаменитый голландский художник, гравер, мастер света и тени, творивший во многих жанрах, прославившийся своими портретами. Изображал обычно стариков, но без презрения или страха перед старостью.
Напротив, с бесконечным уважением и убеждением, что всю историю человека можно прочитать по его лицу. Его старики и старухи – исполненные собственного достоинства, исчерченные морщинами, скрюченные от артрита – передают любовь к человеку. Человеку всякому, молодому и старому, больному и здоровому.
«Мужчина в золотом шлеме» – одна из таких картин. О натурщике ничего не известно, кто-то считает, что это был брат Рембрандта, но эта версия не имеет никаких подтверждений. Однако, несмотря на эту неизвестность, в ней есть своеобразная притягательность. Возможно, она заключена в контрасте.
Многие склоняются к тому, что картина не принадлежит кисти Рембрандта, а написана учеником его школы. Другие приписывают картину Рембрандту. Во внимание следует принимать, конечно, только творчество художника, но и здесь существуют ограничения. Прежде всего, самые значительные работы художника сохранились в искажённом состоянии, полотна были обрезаны, разделены или записаны; справедливо было отмечено: «Мы живём сегодня с осквернёнными произведениям искусства прошлого» (Хорст Герсон).
Далее, какое количество произведений принадлежит действительно руке Рембрандта? Почти 1000 картин перечисляет Хофстеде де Гроот в своём полном каталоге (1915 год), более 700 – Валентинер (1908-1923), более 600 – Бредиус (1935), 562 картин перечисляет каталог Бауха (1966) и, наконец, 420 – каталог Герсона (1969) – числа, не имеющие абсолютного и неоспоримого значения. Достаточно спорных случаев среди более чем 1300 рисунков. Но наибольшая трудность заключается, вероятно, в следующем: в состоянии ли мы без всякого сомнения понять язык традиционного произведения искусства, вообще «читать» его? Мы живём в изменившемся обществе, в мире иных мыслей, образования, чувств. Этот неоспоримый факт наглядно подтверждает полную перемен историю толкования Рембрандта, часто противоречивую иконографическую интерпретацию его работ, вплоть до «различного понимания объективных, изображённых на картине фактов» (Ян Бялостоцки). Только принимая во внимание такую, исторически обусловленную проблематику творчества Рембрандта, можно ставить вопрос о Рембрандте-человеке, о его сегодняшнем очаровании.
Сияющая начищенная кираса, золотой сверкающий шлем с пышным алым пером – это прекрасные вещи, притягивающие взгляд, явно парадные, а не боевые. И надеты они на старого солдата. Лицо его все в морщинах, измято жизнью – складка между бровями, глубокие носогубные складки, впадины щек. Седые усы щеточкой, седые волосы, смутно угадываемые под шлемом. Половина лица прячется в тени. И взгляд его вовсе не соответствует парадности одежды – он усталый, задумчивый и непроницаемый, словно солдат смотрит в никуда, а на самом деле видит поля сражений, текущую кровь, умирающих людей, которых он слишком много видел в своей жизни.
Быть может, он видит атаку конницы, которая ураганом проносится среди безоружных пеших людей. Быть может, ему представляются ядра, летящие через все небо, и разрывающие землю в клочья. Его взгляд полон безграничной усталости, словно он вымотался и его уже тошнит от самого себя.
Неважно, сколь красива форма, если она призвана воспевать войну.
