В своем «Изумрудном ожерелье» художник старался передать образы сочетания цветов и красоты декоративных элементов. Молодые женщины расположились в зеленом саду.
Сам Борисов-Мусатов считал свою работу отражением язычества. Ее красавицы-героини олицетворяют весеннюю, зацветающую природу. Они подобны бутонам цветов, разворачивающимся и тянущимся к солнцу. Вдохновением для написания картины послужила майская зеленная природа, время цветения большинства цветов.
Сам художник называл это время «поздней весной».
Она заполняла его разум своими яркими цветовыми сочетаниями. Благодаря сенсуалистскому началу эта картина выделяется из всех остальных творений художника. В ней природа и люди слились в единое целое.
В этой композиции абсолютно отсутствует линия горизонта. Зелень лужайки и бутонов одуванчика, в оправе из листьев дуба, очень сильно напоминает изображение орнамента. Все это выступает фоном, расположенным параллельно героям и холсту, а не пространством за женщинами.
Изображенные женщины хоть и кажутся сперва весьма статичными, все-таки при повторном взгляде начинают смешаться слева на право. Это первая работа художника, на которой появляется так много фигур, изображенных в движении.
От одного до другого края картины будто бы проходит волнообразный ритм, подчиняя себе узоры на листве, расположение бутонов одуванчиков и естественно шестерых героинь произведения. Посередине картины будто бы проходит не большая пауза, разделяя между собой композицию из женщин.
Однако дистанция между ними сглажена жестами приглашения проследовать вперед, выраженными в центральной фигуре, одетой в желтое платье. Полоса из одуванчиков и листьев также объединяет женские фигуры. В фоне пейзажа доминируют зеленная гамма цветов.
В картине создан образ большой цветовой звучности и декоративной красоты. Изображены молодые женщины в зеленой роще. Сам художник назвал “Ожерелье” “языческой картиной”. Ее героини подобны весенней, полной сил природе, цветам, поворачивающим головки к солнцу.
Картина вдохновлена образом майской природы, поры цветения трав. “… Поздняя весна, – говорил Борисов-Мусатов, – заполняет весь мой рассудок выпуклыми яркими образами реализма”. Пронизывающее картину сенсуалистское начало отличает “Изумрудное ожерелье” от других произведений художника.
Природа и человек оказываются слитыми в этом общем дыхании.
“Изумрудное ожерелье” в полной мере уже может восприниматься как монументальный фриз, способный органично вписаться в архитектуру и связаться с нею. Первые этюды к картине делались в местечке Черемшаны под Хвалынском, где Мусатовы проводили лето. Их дом стоял в саду, окруженном дубами. Художника привлекла узорчатость дубовых листьев.
Как вспоминал Станюкович, “Виктор Эльпидифорович упорно работал в это время над гирляндами к своему “Изумрудному ожерелью”, стоявшему в его мастерской, переделанной из сарая. Каждый день он отправлялся в дубовые заросли, раскинувшиеся неподалеку, и, притаившись в зелени, выверял свои наблюдения над игрою света в листьях”.
Но пленэрные задачи, которые мастер решал в этюдах фигур, синтезированы в картине. Цвет уплотнился, он покрывает большие поверхности, обобщает формы, делается откровенно декоративным. Причем никогда колористическая гамма художника не была столь интенсивна.
Действительно, оттенки изумруда доминируют в пейзажном фоне. Здесь, как и в “Водоеме”, нет горизонта, но если там все же отражалось пространство в поверхности воды, то в “Изумрудном ожерелье” зеленая лужайка с одуванчиками, орнаментально окаймленная дубовыми листьями,- именно фон, а не пространственная среда, фон, параллельный фигурам и плоскости холста. А шесть женских фигур, при кажущейся статике поз некоторых из них, все же движутся слева направо.
Впервые у Борисова-Мусатова появляется многофигурность, персонажи представлены в движении. Вся картина пронизывается единым волнообразным ритмом. Подчиняясь ему, укладываются в соответствующий узор листья дубов и головки белых одуванчиков на траве, располагаются фигуры на плоскости холста, движутся руки и головы женщин.
Здесь тоже, как и в “Прогулке при закате”, есть пауза, отделяющая две левые фигуры от группы справа. Но дистанция преодолевается центральной фигурой в охристом платье, поворотом головы и жестом руки с веером приглашающей двух девушек проследовать вслед за ней и ее подругами. Полоса одуванчиков на зеленом фоне и клонящиеся вправо дубовые ветви тоже создают связь между левыми и правыми фигурами.
Процессия, словно струящаяся мелодия, плавно движется, и сложно разработанные, переливающиеся, внутренне подвижные оттенки цвета еще больше усиливают музыкальность образа.
Первые годы двадцатого века наполнены мечтами о новой эпохе Возрождения в русском искусстве. Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов пишет эту картину, перекликающуюся с «Весной» Боттичелли, и так не похожую на его предыдущие работы. Современники не сразу оценили ее по достоинству, но сейчас она является одним из шедевров собрания государственной Третьяковской галереи.
Большой луг, залитый солнечным светом. Пушистые головки одуванчиков виднеются среди мягкой густой травой, играющей всеми оттенками зеленого: от светло-изумрудного до сочного малахитового и спокойного бирюзового. Сверху пространство изображения обрамляет густая листва дубовых ветвей с резными сине-зелеными листьями на тоненьких коричневых веточках.
В тени дубов прогуливаются молодые, нарядно одетые девушки. Слева, в стороне от других, стоят две подруги. Мы видим изящный профиль грустной барышни в темном наряде и желто-золотой накидке. Другая, в нежном сиреневом платье и полупрозрачной шали с золотистыми узорами, мечтает о чем-то своем. Легкая улыбка играет на ее губах.
А справа – порывистое движение прелестной женщины. Вот-вот подхватит она тяжелые юбки лилового платья, украшенного тончайшими кружевными воротником и манжетами, и бросится к кому-то, стоящему за картиной. Солнечные блики лежат на медно-рыжих локонах, на нежных фарфоровых плечах. За ее спиной две подруги с понимающими и ласковыми улыбками смотрят в ту же сторону.
Эти две группы объединяет в одно целое барышня в наряде оливкового цвета, стоящая в центре. Ярко сверкающая на солнце брошь бросает золотые искры на атласную ткань. Обернувшись к отставшим, она с мягкой улыбкой зовет их присоединиться к остальным. В приглашающем жесте сложены красивые руки.
Картина очень мелодична – плавные волны пушистых одуванчиков повторяют изгибы нижнего края дубовой листвы, им вторят движения девичьих рук. Чередование светлых и темных пятен подчеркивает ритм движения, постепенно нарастающий от неторопливого и спокойного до быстрого и стремительного. Мелодия продолжает звучать дальше, не ограничиваясь рамками изображения.
Сочная яркая палитра холодных глубоких синих, зеленых оттенков, напоминающих переливы драгоценных камней, разбавленных пятнами кремового, бледно-фиолетового и желтоватого цвета, дарит ощущение прохладной тени в жаркий летний день.
Плывет под негромкую, чарующую музыку хоровод прекрасных девушек, складываясь в ожерелье из драгоценных камней на зелени луга – символ цветущей юности и вечной весны.
