Билибин постоянно тяготел к иллюстрированию разного рода былин и сказаний. «Иллюстрация к былине Вольга» выполнена в орнаментальном графическо-декоративном исполнении, которая полностью основана на мотивах былин и преданий русского народа.
Иллюстрация выполнена тушью подцвеченного акварелью, при этом стоит отметить, что Билибин смог выработать свой неповторимый стиль, основной для которого стали узоры и орнаменты древнерусской культуры. Так и в данной работе, можно заметить искусную роспись щита, лошадиной упряжки и элементов одежды древнерусского богатыря. При этом орнаментальное богатство поражает, и спустя даже некоторое количество лет остается актуальным, несмотря на большое количество переизданий.
Иллюстрация показывает целую армию русских доблестных воинов, их глаза полны решимости, а рука не дрогнет в ответственный момент. Они выдвигаются на рассвете на защиту своей земли от захватчиков. Воины, «все равны, как на подбор», очень крепки, смелы, воодушевлены, так как они выступают на защиту своих семей, жен и детей.
Вообще для мастера очень актуально изображение русского народа, будь то защитник или крестьянин, причем к последним, художник относится с особым уважением. Также мастер акцентирует свое внимание на бескрайние русские земли, в данном случае это является полем, которое олицетворяет не только земли русские, но и хлеб, который взращивают в виде пшеницы.
Лошадь, на которой сидит наездник, тоже выглядит достаточно могуче, но при этом не агрессивно, причем ее белый цвет, также является не простым совпадением, таким образом, мастер подтверждает чистоту намерений. Очень интересно используется и общая композиция, на которой равными долями поделена картина, на одной стороне воины, а на другой земля русская.
Конечно, у Билибина были предшественники и прежде всего Елена Дмитриевна Поленова (1850—1898). Но Иван Яковлевич все же пошел по собственному пути. Иллюстрации он на первых порах делал не по заказу, а, можно сказать, для себя. Но получилось так, что ими заинтересовалась Экспедиция заготовления государственных бумаг. Лучшая русская типография, основанная в 1818 году, печатала банкноты, кредитные билеты и прочую официальную продукцию, нуждавшуюся в специальных средствах защиты от подделки. Вопросы себестоимости и экономической целесообразности ее не занимали. Экспедицию щедро финансировало государство, нужды в средствах она не испытывала. Но люди, которые руководили Экспедицией заготовления государственных бумаг, — ее управляющий — князь, но и известный ученый, академик Борис Борисович Голицын (1862—1916), инженер и изобретатель Георгий Николаевич Скамони (1835—1907), устали от однообразия официальной продукции. Билибин делает иллюстрации к «Сказке об Иване-царевиче, Жар-птице и о Сером волке», к «Царевне-лягушке», к «Перышку Финиста Ясна-Сокола», к «Василисе Прекрасной».
Все это были акварели. Но в Экспедиции заготовления государственных бумаг их решили воспроизводить хромолитографией. На дворе стоял ХХ век, и в полиграфии уже утвердилось господство фотомеханических способов репродуцирования, а Экспедиция будто бы возрождала стародавние репродукционные процессы. Свои акварели Билибин показал в 1900 году на второй выставке «Мира искусства». Художник вроде бы пересматривает свои взгляды на сообщество, которое и Илья Ефимович Репин, и выдающийся критик Владимир Васильевич Стасов (1824—1906) трактовали как упадническое, декадентское. Слово «декадентство», происходящее от латинского decadentia, что значит «упадок», прилипло к новому художественному направлению.
Любопытно, что В.В. Стасов в своем критическом разборе выставки «Мира искусства» противопоставил Билибина остальным ее участникам — «декадентам», проведя параллели между этим художником и передвижником Сергеем Васильевичем Малютиным (1859—1937). «Не так давно, в 1898 году, — писал Стасов, — Малютин выставил около десятка иллюстраций к пушкинской сказке “Царь Салтан” и к поэме “Руслан и Людмила”… На нынешней выставке нет никаких иллюстраций г-на Малютина, но зато есть несколько превосходных подобных же иллюстраций г-на Билибина — 10 картинок к сказкам “Царевна-лягушка”, “Перышко Финиста…” и к присказке:
Не начать ли сказку сначала?
Это все явления очень приятные и замечательные. Народный дух в творчестве новых наших художников еще не погиб! Напротив!». Акварель с царем, ковыряющим в носу, была репродуцирована Экспедицией заготовления государственных бумаг в особой технике — альграфии — плоской печати с алюминиевых пластин. Оттиски приложили к петербургскому журналу «Печатное искусство», пользовавшемуся большим авторитетом среди полиграфистов, но, к сожалению, выходившему недолго. О Билибине заговорили, подчеркивая своеобычие и оригинальность его таланта.
Знакомство с художниками мамонтовского кружка Е. Поленовой и С. Малютиным, с картинами В. Васнецова, помогло Билибину найти свою тему. Он, будучи членом кружка «Мир искусства» становится приверженцем национально-романтического направления. А началось все с выставки московских художников в 1899 году в Петербурге, на которой И. Билибин увидел картину В. Васнецова «Богатыри». Воспитанный в петербургской среде, далекой от увлечений национальным прошлым, художник неожиданно проявил интерес к русской старине, сказке, народному искусству. Летом этого же года Билибин уезжает в деревню Егны Тверской губернии, чтобы самому увидеть дремучие леса, прозрачные речки, деревянные избушки, услышать сказки и песни. В воображении оживают картины с выставки Виктора Васнецова. Художник Иван Билибин начинает иллюстрировать русские народные сказки из сборника Афанасьева. И осенью того же года Экспедиция заготовления государственных бумаг начала выпускать серию сказок с билибинскими рисунками.
В течение 4-х лет Иван Билибин проиллюстрировал семь сказок: «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», «Белая уточка», «Царевна-лягушка», «Марья Моревна», «Сказка об Иване-царевиче, Жар-птице и о сером волке», «Перышко Финиста Ясна-Сокола», «Василиса Прекрасная». Издания сказок относятся к типу небольших по объему крупноформатных книжек-тетрадей. С самого начала книги Билибина отличались узорностью рисунка, яркой декоративностью. Художник создавал не отдельные иллюстрации, он стремился к ансамблю: рисовал обложку, иллюстрации, орнаментальные украшения, шрифт – все стилизовал под старинную рукопись. Названия сказок исполнены славянской вязью. Чтобы прочесть, надо вглядеться в затейливый рисунок букв. Как и многие графики, Билибин работал над декоративным шрифтом. Он хорошо знал шрифты разных эпох, особенно древнерусские устав и полуустав. Ко всем шести книгам Билибин рисует одинаковую обложку, на которой располагает русские сказочные персонажи: трех богатырей, птицу Сирин, Жар-птицу, Серого волка, Змея-Горыныча, избушку Бабы-Яги. И все-таки видно, что эта старина стилизована под современность. Все страничные иллюстрации окружены орнаментальными рамками, как деревенские окна резными наличниками. Они не только декоративны, но и имеют содержание, продолжающее основную иллюстрацию.
В сказке «Василиса Прекрасная» иллюстрацию с Красным всадником (солнышко) окружают цветы, а Черного всадника (ночь) – мифические птицы с человеческими головами. Иллюстрацию с избушкой Бабы-Яги окружает рамка с поганками (а что еще может быть рядом с Бабой-Ягой?). Но самым главным для Билибина была атмосфера русской старины, эпоса, сказки. Из подлинных орнаментов, деталей он создавал полуреальный-полуфантастический мир. Орнамент был излюбленным мотивом древнерусских мастеров и главной особенностью тогдашнего искусства. Это вышивки скатертей, полотенец, раскрашенная деревянная и глиняная посуда, дома с резными наличниками и причелинами. В иллюстрациях Билибин использовал зарисовки крестьянских построек, утвари, одежды, выполненные в деревне Егны. Билибин проявил себя художником книги, он не ограничивался выполнением отдельных иллюстраций, а стремился к цельности. Почувствовав специфику книжной графики, он подчеркивает плоскость контурной линией и однотонной акварельной раскраской. Систематические занятия рисунком под руководством Ильи Репина и знакомство с журналом и обществом «Мир искусства» способствовали росту мастерства и общей культуры Билибина. Решающее значение для художника имела экспедиция по Вологодской и Архангельской губерниям по заданию этнографического отдела общества «Мир искусства». Билибин познакомился с народным искусством Севера, увидел воочию старинные церкви, избы, утварь в доме, старинные наряды, вышивки. Соприкосновение с первоисточником художественной национальной культуры заставило художника практически переоценить свои ранние произведения. Отныне он будет предельно точен в изображении архитектуры, костюма, быта. Из поездки по Северу Билибин привез много рисунков, фотографий, коллекцию образцов народного искусства. Документальное обоснование каждой подробности становится неизменным творческим принципом художника. Увлечение Билибина старинным русским искусством получило отражение в иллюстрациях к пушкинским сказкам, которые он создал после поездки по Северу в 1905–1908 гг. Работе над сказками предшествовало создание декораций и костюмов к операм Римского-Корсакова «Сказка о золотом петушке» и «Сказка о царе Салтане» А.С. Пушкина. Особого блеска и выдумки достигает Билибин в своих иллюстрациях к сказкам А.С. Пушкина.
Роскошные царские палаты сплошь покрыты узорами, росписью, украшениями. Здесь орнамент настолько обильно покрывает пол, потолок, стены, одежду царя и бояр, что все превращается в некое зыбкое видение, существующее в особом иллюзорном мире и готовое вот-вот исчезнуть. «Сказка о золотом петушке» наиболее удалась художнику. Билибин объединил сатирическое содержание сказки с русским лубком в единое целое. Прекрасные четыре иллюстрации и разворот полностью рассказывают нам содержание сказки. Вспомним лубок, в котором был целый рассказ в картинке. Огромный успех имели пушкинские сказки. Русский музей Александра III купил иллюстрации к «Сказке о царе Салтане», а весь иллюстрированный цикл «Сказки о золотом петушке» приобрела Третьяковская галерея.
Еще немного о Билибине:
Всем известно, что наиболее последовательно приемы древнерусского и народного искусства использовал едва ли не самый известный дореволюционный иллюстратор сказок — И.Я. Билибин. В 1904—1905 годах он выполнил иллюстрации к «Сказке о царе Салтане». К работе над ними художник приступил под свежим впечатлением от поездок на русский Север, откуда он привез коллекцию народного костюма и утвари, зарисовки и фотоснимки памятников деревянного зодчества. «Сказка о царе Салтане» с ее картинами древнерусского быта, ориентированная, как и другие пушкинские сказки, на реалии XVII века, дала богатую пищу фантазии Билибина, позволила ему продемонстрировать со всей щедростью и блеском знание «этого очаровательного сказочного времени в отношении народного художественного творчества» н. В иллюстрациях М. В. Нестерова тоже присутствует XVII век, но там он лишь объект изображения. Билибину же допетровская Русь предоставила не только материал и темы, но и подсказала формы их воплощения. Орнамент запечатленных мастером древнерусских одежд и строений переходит в орнаментальный строй контурных, расцвеченных акварелью рисунков. Вслед за «Сказкой о царе Салтане» Билибин проиллюстрировал «Сказку о золотом петушке» (1906—1907, 1910). В первом случае он передал светлую лирику, с мягким юмором воссоздал колоритные фигуры персонажей, в прихотливом узоре рисунка отразил плясовой ритм самой жизнерадостной и праздничной из сказок Пушкина. Во втором — лирика сменяется иронией, юмор — сатирой, разнообразие и красочность картин уступают место графическому лаконизму, в условном мире действуют лишенные индивидуальности марионетки, судьба которых предопределена. С усилением в творчестве Билибина сатирических тенденций связано его обращение к приемам лубка. Традиции народных картинок яснее, чем прежде, обнаружились в рисунке для обложки революционного «сатирического журнала «Жупел», где впервые у художника возник образ царя Дадона (1905). В иллюстрациях к «Сказке о золотом петушке» влияние лубка еще заметнее: Билибин переносит в них целые композиционно-графические схемы народной гравюры XVII—XVIII веков, но, по его собственному выражению, «облагораживает», лубок, поправляя рисунок по законам профессионального искусства. Композиция, обычно окаймленная снизу цепочкой холмов, а сверху гирляндой облаков или горизонтальными линиями, обозначающими небо, развертывается парал¬лельно плоскости листа. Крупные фигуры предстают в величавых застывших позах. Расчленение пространства на планы и объединение различных точек зрения позволяют сохранить плоскостность. Цвет становится условнее, исчезает освещение, большую роль приобретает незакрашенная поверхность бумаги. Обе сказки Пушкина с билибинскими иллюстрациями изданы Экспедицией заготовления государственных бумаг в виде одинаковых книжек-альбомов с набором текста в три столбца. Но только во второй графику удалось добиться ансамблевости. Раскрашенные рисунки хорошо сочетаются с черно-белыми украшениями и шрифтом. Горизонтали, проходящие через все листы, подчеркивают формат книги, композиционным и смысловым центром которой является разворотный фриз — шествие Дадонова войска, восходящий к известному лубку «Славное побоище Александра Македонского с царем Пором Индийским». Комический эффект достигается здесь контрастом торжественности и пышности процессии с тупым равнодушием и ничтожностью ее участников, в их числе самого Дадона, чей маленький уродливый профиль виден в окне громоздкой золоченой колымаги с трехглавым орлом на дверце. Выразительна завершающая книгу заключенная в круг концовка: петушок наносит смертельный удар в голову царя, с которой срывается корона. В годы первой русской революции и столыпинской акции «Сказка о золотом петушке» воспринималась как едкий памфлет на самодержавие. Не случайно одновременно с Билибиным она привлекла Римского-Корсакова: в то время как художник создавал иллюстрации, композитор создавал свою последнюю оперу, при сценическом воплощении которой их пути сошлись. В конце 1909 года, через год после смерти Римского-Корсакова, «Золотой петушок» был поставлен в Оперном театре С.И. Зимина в оформлении Билибина и в Большом театре в оформлении Константина Коровина. Соревноваться с прославленным декоратором, редкий колористический дар которого, динамичность живописи словно предназначались для зрительного воплощения музыкальных картин, Билибину с его статикой графических композиций было трудно. И тем не менее билибинские декорации в большей мере соответствовали идейному содержанию оперы. В то время как Коровин, по его признанию, «красотой» хотел убить грубую тенденцию, Билибин, развенчивая откровенной лубочностью своих декораций величие Дадонова царства и романтическую таинственность владений Шемаханской царицы, создает среду для развития сатирического действия. Сохранилось несколько иллюстраций и виньеток Билибина к «Сказке о рыбаке и рыбке» (1908—1911), которую также предполагала выпустить Экспедиция заготовления государственных бумаг. Только в послереволюционные годы Билибин вернулся к своему замыслу. Он не ограничиивается жанровыми сценами перебранки старухи со стариком и дополняет их выразительными картинами природы: море то лазурное и ласковое, то кипящее и гневное, лес, словно стонущий под порывами бури, весьма своеобразно и чутко аккомпанируют пушкинскому повествованию. В работах Билибина заметна рационалистичность, и тем не менее благодаря щедрой выдумке, графической виртуозности и декоративному дару художника они остаются одними из лучших иллюстраций к сказкам Пушкина. От Билибина берет начало определенная традиция в изобразительной пушкиниане, можно привести немало примеров прямого заимствования. Достаточно красноречивый — популярные в свое время иллюстрации Н.А. Богатова, с которыми издательство Е. Коноваловой и К° в 1910-е годы выпустило сказки отдельными книжками. До Билибина к «Сказке о золотом петушке» обратился его постоянный сателлит Б.В. Зворыкин. Несамостоятелен график и в этой работе: он подражает в ней первым билибинским книжкам. Еще больше подражания Билибину в его иллюстрациях 1915 года к «Сказке о медведихе» 17 и в иллюстрациях к сборнику сказок Пушкина, выполненных наряду с иллюстрациями к «Борису Годунову» для парижского издательства «Н. Piazza» в 1920 году. Несколько раньше Билибина, в начале 1900-х годов, над сказками Пушкина работал Д.Н. Бартрам (изданы И.Д. Сытиным отдельными книжками и сборником в 1904 году), соприкоснувшийся в какой-то мере с билибинским стилем. Однако большее влияние оказал на художника Малютин. Бартрам умело использовал его живописно-графические приемы, но, в отличие от Малютина и Билибина, не проникся народным духом пушкинских сказок, их светлой лирикой, жизнерадостным юмором и создал лишь внешне эффектные, с налётом символической загадочности иллюстрации. Напоминающие византийские росписи акварели Р.М. Браиловской к «Сказке о мертвой царевне», «лубочные» акварели М.И. Яковлева к «Сказке о царе Салтане» и ксилографии И.К. Лебедева к пяти сказкам, хотя и свободны от подражаний Билибину, близки его иллюстрациям своей стилизованностью. Но, идя по пути Билибина, эти художники перешагнули ту грань, на которой он остановился: Пушкин для них — только повод к созданию «стильных» рисунков. Не прошла бесследно и работа Билибина над сценическим воплощением сказки. Его влияния не избежал даже такой самобытный художник, как Н. С. Гончарова, оформившая оперу-балет «Золотой петушок», поставленную в 1914 году М. М. Фокиным на музыку Римского-Корсакова. Декорации Гончаровой восходят к билибинским и характером планировки сцены, и цветовым строем, и даже рисунком дворца Дадона. Однако художник нового поколения, она по-иному, чем мастера «Мира искусства» и их эпигоны, подходит к изобразительному фольклору, не «облагораживает» его, а пытается сохранить наивную непосредственность примитива, заостряя, утрируя в свободных красочных пятнах, динамичных сдвигах форм живописную броскость вывески и подноса.
