Рафаэль – это признанный мастер портретной живописи. Правда и жанровые сцены у него получались не менее лучше, чем портреты. Но всё же его портретные работы восхитительны. Перед нами одна из его, пожалуй, лучших работ. Это портрет кардинала. Портрет ещё не старого священнослужителя.
Как известно, Рафаэль — этот томный молодой человек весьма приятной наружности — прибыл в Рим в 1508 году и быстро добился большого успеха у папы Юлия II — известного покровителя искусств, тратившего народные деньги не только на бесполезные увеселения.
Огромным плюсом папы Юлия являлось его несомненное чутье на настоящий талант, который он мгновенно разглядел в Рафаэле, сделавшись его покровителем и заказчиком.
В те годы Рафаэль, богато одаренный от природы, продолжал неустанно совершенствовать свой талант, добиваясь в своих работах почти пугающей реалистичности, что в полной мере относится и к «Портрету кардинала». Он в совершенстве овладел умением «рисовать людей более реальными, чем они есть на самом деле», как метко выразился Пьетро Бембо.
На портрете Рафаэля Санти Портрет кардинала в три четверти длины изображен сидящий молодой кардинал, вероятно, лет тридцати, в красной накидке, кардинальской шапке и белой рубашке, призванной контрастировать почти непроницаемым черным фоном картины. Идентификация персоны, изображенной Рафаэлем, долгое время являлось предметом оживленных споров.
Назывались разные кандидаты, включая Бернардо Довици (известного как Биббиена), Инноченцо Сайбо, Скарамучча Тривульцио, Алессандро Фарнезе, Ипполито д’Эсте, Сильвио Пассерини, Антонио Чокки, Маттеуса Шинера или Луиджи д’ Арагона.
Согласно данным Музея Прадо, скорее всего, на картине изображен Франческо Алидози (1455–1511), также изображенный Рафаэлем в его работе 1509–1510 годов «Диспут о Святом Таинстве», или, возможно, Бендинелло Саули (1481–1518).
Сидящая строго вертикально фигура и горизонтальная левая рука, опирающаяся на невидимый подлокотник стула, создают треугольную композицию по образцу известнейшей «Моны Лизы» Леонардо да Винчи.
Яркое освещение образует разительный контраст между красным цветом шапки и накидки кардинала, белизной его рукава и лица и темным фоном. Тщательные, аккуратные, хирургически точные мазки делают изображение практически трехмерным, демонстрируя повышенный интерес Рафаэля к скульптуре в те годы.
Картина была куплена в Риме Карлом IV Испанским (1748–1819) еще в те годы, когда он был принцем Астурийским. Из-за техники, которая на тот момент не считалась традиционной для Рафаэля, картина была в свое время приписана Антонио Моро, однако впоследствии атрибуция была пересмотрена.
Работа вошла в испанскую королевскую коллекцию и была каталогизирована в Королевском дворце Аранхуэса в 1818 году; позже он был передана Музею Прадо. Каждый, кто имел счастье видеть «Портрет кардинала» вживую, охотно подтвердит: картина производит сильнейший эффект прежде всего гиперреалистичностью изображения. Создается ощущения, что персонаж, устав сидеть неподвижно и прямо, вот-вот вздохнет, встанет и вышагнет из рамы прямо в зал.
При виде «Портрета кардинала» сразу понимаешь, за что Сальвадор Дали неустанно расточал в адрес Рафаэля гиперболизированные похвалы, и почему так часто обращался к работам Санти в своем творчестве.
Поражает лицо, от которого веет спокойствием, уверенностью в своей вере. Но всё же есть ещё кое-что в его облике – властность. Именно она мелькает в глазах, в уверенной позе, в слегка сжатых губах. Этот человек точно знает, что любое сказанное им слово – закон, через который не может переступить не только монах, но и простой горожанин. На полотне кардинал само спокойствие, но кто знает, каков он был в жизни?
Рафаэль создал это полотно по заказу и по всей видимости угодил кардиналу, поскольку долгое время он хранился в его покоях. А раз угодил, значит, изобразил художник именно так как и должно его изобразить. Значит, не соврал.
Рафаэля уже при жизни признавали весьма талантливым и живописцем и архитектором. Он возвёл несколько зданий в Риме и успел написать несколько десятков полотен. Ушёл из жизни мастер слишком рано, совсем молодым по меркам того времени. Да и по нашим меркам тоже.
Говорят, что его уход ускорило его развратное поведение. Во всяком случае, так утверждает Вазари. Но с этим утверждением многие историки культуры Возрождения не согласны и склоняются к тому, что умер живописец от римской лихорадки. Но, даже уйдя от нас, он оставил о себе блестящую память.
Одни только его «Мадонны» чего стоят или достаточно вспомнить только одну – «Сикстинскую мадонну». Этого наверно было бы достаточно, чтобы его помнили многие века. Кстати, Рафаэля похоронили в Пантеоне – самом невероятном здании Рима, к которому он тоже приложил свою руку и свой гений.
