Орест Адамович Кипренский – один из самых выдающихся мастеров первой трети XIX столетия – «золотого века» отечественной культуры. «Он первый вынес имя русское в известность в Европе», – писал о коллеге художник А. А. Иванов. В творческом наследии Кипренского имеются композиции жанрового, исторического и аллегорического характера, натурные зарисовки, эскизы на библейские сюжеты, пейзажи, гравюры. Однако наибольшую славу Кипренский снискал как глубокий, проникновенный и одаренный портретист эпохи романтизма. К числу лучших его работ можно отнести «Автопортрет», написанный в 1828 году перед отъездом в Италию.
Эта картина способна рассказать нам многое о художнике. Перед нами человек с волевым лицом. Одет он в восточный полосатый халат. Лицо оттенено ярко-белым воротником.
Мазки настолько великолепны, что поверхность кажется зеркальной. Зрителю хочется обратить внимание на все тонкости этого портрета, рассмотреть мельчайшие особенности оттенков и понять роль каждой детали.
Художник смотрит прямо на нас. Скорее всего, он изобразил себя в тот момент, когда он творит. Во всех чертах лица читается невероятная работа мысли. Кипренский предпочел изобразить себя в домашней обстановке. Он предстает перед нами немного щеголеватым.
Живописец очень мастерски написал глаза. Мы видим, что они немного красноватые. Это взгляд человека, который невероятно устал. Он как будто хочет о чем-то спросить. В складках его губ замерла дежурная улыбка, которая почему-то кажется немного жалкой.
Это исповедь усталого труженика. Можно ощутить, что он сам боится той притупленности, которая явственно читается не только в его глазах, но и во всем лице. В портрете проступают черты тревоги и какого-то непонятного беспокойства. Кипренский передает их максимально определенно с психологической точки зрения.
Если в более ранних автопортретах художника можно было ощутить романтическую напряженность, здесь она полностью исчезает. Во всех чертах сквозит какое-то разочарование. Кипренский знал, что он может улавливать движения жизни и зорко всматриваться в нее. Здесь, он как бы полностью прощает жизнь за то, что она настолько сурова.
В это время художник испытывал глубочайшую депрессию. Зрители могут прочесть на автопортрете даже определенный страх художника. Старания живописца не были оценены по достоинству. Зрители могут прочесть в глазах героя горечь живописца по поводу того, что его не хотят понять.
Известный скульптор С. И. Гальберг вспоминал, что «Орест Адамович Кипренский был среднего роста, довольно строен и пригож, но еще более он любил farsi bello (прихорашиваться): рядился, завивался, даже румянился, учился петь и играть на гитаре…»
Облик Кипренского, одетого в модный красно-зеленый полосатый халат (архалук), действительно не лишен некоторой щеголеватости. Звучность цвета и блеск ткани достигаются благодаря умелой работе живописца с красочными слоями. Прозрачные лессировки нанесены краплаком по бледно-розовому, а изумрудно-зеленые цвета положены на теплый и светлый подмалевок. В руке у художника рейсфедер – традиционный атрибут рисовальщика.
По сравнению с написанным восемью годами ранее одухотворенным и эмоциональным автопортретом (1820, галерея Уффици, Флоренция), в котором воплотилось образцово-романтическое представление о художнике как об избранном носителе творческого дара, в произведении 1828 года усилены реалистические черты. Пристальный, «проникающий в душу» взгляд Кипренского, дает возможность почувствовать в мастере «тонкого психолога», умеющего разглядеть и воплотить в портретах внутренний мир моделей.
В собрании Третьяковской галереи хранится близкий, вероятно, являющийся подготовительным к живописному изображению, графический «Автопортрет» (1828) Кипренского.
