Картина “К ночи” во всей красе демонстрирует почти уникальный дар колориста и исключительную зрительную память автора. Как ясно должна отпечататься в голове картинка, чтобы передать такую многосложную палитру.
Ночь совсем близко. От темной скифской степи тянет прохладой. Но мужская фигура, рыжие лошади и темно-красный чертополох словно преисполнены духотой погасшего дня.
Сюжет – воплощение первозданности, дань Отчизне, бескрайним полям, животным, едва виднеющемуся полумесяцу. И даже этому человеку – не то пастуху, не то мифическому хранителю природы. В его взлохмаченных волосах можно приметить рога. Но они – не угроза, а скорее доказательство сказочности сюжета.
Люди и природа Врубеля всегда равно одухотворены, представляют единое целое. Больше того – человек в его полотнах не нуждается в мягких контурах; он всегда будто камень, металл, настолько же его флора и фауна человечны. Эти взаимные превращения для художника естественны, потому его работы всегда мистические, завораживающие, в момент уносящие далеко от реальности.
От “К ночи” исходит прохлада, слышится шорох копыт и шелест ночных насекомых. Палитра и невероятная композиция заставляют чувствовать даже запах сюжета.
Михаил Врубель никогда не писал с натуры и почти не делал этюдов. Он беспрестанно всматривался и отпечатывал в памяти мельчайшие подробности окружающего. Жители хутора Ге, где обожал проводить летнее время художник, большими компаниями ходили смотреть закаты и узнавали в них волшебные картины Врубеля, удивляясь точности красок вечернего неба в его работах.
Сегодня “К ночи” постоянно доступна зрителям: она хранится в Третьяковской галерее, в Москве.
Данное творение Михаила Врубеля большая часть критиков склонны относить к наиболее мистическому времени творчества художника. Необычайная красота и присутствующая мистика приковывают к себе взгляды. На небе виднеется луна, приближается ночь. На маковое поле спускаются сумерки, а там еще лошади и пастух, который и завораживает зрителя. Лицо пастуха не разглядеть, поскольку он стоит спиной к ценителям искусства. Данный образ заставляет задаться вопросом: кто же изображен перед нами? Если брать во внимание, что художник предпочитает писать различных мистических птиц и демонов, то воображение зрителя при взгляде на картину должно разыграться в полном объеме. Лошади и необычный образ пастуха наполовину скрывают маки на поле, к тому же пастуха невозможно рассмотреть из-за опустившейся ночи. Но это все тот же Пан. Кажется, словно мастер сам подсвечивает своих героев фонарем и пытается их зарисовать, пока они совсем не исчезли во мраке ночи.
Можно предположить, что Пан исчезнет в сумраке, а лошади как паслись, так останутся стоять на поле, поменяв окрас с красного на гнедой. И вновь превратятся в обычных животных. Врубель настолько тонко улавливает грань между природой и мистикой, что его картины становятся похожими на сказку. Таким образом, художник дает понять, что реальный мир и фантастический идут рядом рука об руку. Достаточно просто повнимательнее присмотреться к вещам. Например, пойти в поле и посмотреть на пастухов, которые в сумерках кажутся обычными людьми, но с приходом ночи, слушая их рассказы, забываешь, с кем рядом находишься. Мысленно начинаешь перемещаться в сказочный мир, но при этом уверенно чувствуешь землю под ногами и аромат русского поля. Художнику удалось передать такой переход из одного мира в другой. Ведь в ночи всякое померещиться может.
Картина «К ночи» была написана Михаилом Врубелем на хуторе Николая Ге «Ивановское» в Черниговской губернии, недалеко от станции Плиски. Художник вместе с женой Надеждой Забелой-Врубель приезжал сюда почти каждое лето, навещая семью Екатерины Ге, сестры Надежды Ивановны. Гостивший с ними музыкант Борис Яновский вспоминал о том, что замысел картины явился «результатом одной нашей вечерней прогулки в поле. На Врубеля произвела впечатление картина пасущихся среди пышных будяков лошадей, освещенных сумеречным вечерним отблеском. На другой день…[картина] была уже начата и в скором времени окончена».
Поэтическое ощущение реального пейзажа наступающей ночи с багряным светом заката и пробивающимся сквозь тучи серебристым светом месяца на уже потемневшем небе родило в душе Врубеля сцену, полную таинственных превращений и символов. В ней причудливо переплелись славянская и античная мифологии.
В час вечерней зари природа пробуждается для ночной жизни и тогда с пастухом, стерегущим стадо, происходят таинственные превращения. На голове прорастают рожки, а на шее появляются наросты, наподобие кривых веток, спрятавшиеся в стеблях и цветах чертополоха ноги покрываются шерстью. Это существо становится духом природы – русским лешим, греческим Паном или древнеримским Фавном. Кони тревожно машут гривами, испугавшись чего-то неведомого, на первом плане «горят» огромные цветы чертополоха, составляя с листьями и ветвями причудливый, сказочно красивый узор. Вся сцена происходит на фоне бескрайних неведомых пространств и серо-синего с зеленоватыми и сиреневыми переливами неба, в котором прячется серебристый месяц с едва различимыми очертаниями лица доброго старца, чутко наблюдающего за всем происходящим.
Через природу, человека и фольклор Врубель открывал новые темы и новые мотивы в живописи символизма. Картина «К ночи» экспонировалась на выставке Венского Сецессиона в 1901 году. В этом же году она была представлена «Миром искусства» и с выставки приобретена Владимиром фон Мекком. Имя художника получило мировое признание. Картина еще при его жизни побывала в Париже (1906), Берлине (1906 – 1907), Венеции (1907).
Это полотно многие критики относят к самому мистическому периоду творчества Михаила Врубеля. Красота и действительно мистика завораживает. Ночь уже близка, видна луна. Но на маковом поле пасутся лошади, а рядом с ними пастух. Но вот именно он завораживает.
Видна только спина, лица не видно и вот это заставляет задуматься: кто ж перед нами? Учитывая, что Врубель всё время изображает то демонов, то мистических птиц, то можно представить, кто же пасёт лошадей. Ну да, всё тот же Пан. Маковое поле по пояс скрывает и животных и необычного пастуха, да и ночь не даёт хорошо рассмотреть персонажей. Но создаётся впечатление, что художник как бы сам освещает фонарём их и быстро зарисовывает, что бы они быстро не исчезли. А ведь могут, это же мистические персоны.
Но Пан то, допустим, исчезнет, а вот лошади нет – они просто поменяют цвет: из красного станут гнедыми. И снова станут простыми животными, а не спутниками кого-то необыкновенного.
Врубель удивительно тонко подмечает связь природы с мистическим миром и придаёт этому более масштабное понятие, чем наше простое понимание мифа или сказки. Он как бы даёт нам понять, что наши два мира – реальный и мистический – находятся рядом, стоит просто только присмотреться к некоторым вещам, или выйти в поле к пастухам. И в сумерках вам поначалу покажется что это люди как люди, а к ночи… За их рассказами, за былями и небылицами, начинаешь забывать с кем говоришь и что слушаешь. Попадаешь в какой-то потусторонний мир, но при этом осязаемо понимаешь, что всё ещё в поле, да и лошади рядом. Вот наверно это и хотел передать Мастер. И кажется, ему это удалось.
Мало ли что нам привидеться к ночи… Но зато потом, будучи взрослым человеком будет что вспомнить и рассказывать свои детям и внукам. Да только они-то уж точно подумают, что это всё сказки.
