«Не романист-психолог и не занимательный рассказчик — Верещагин был по складу своего дарования художником-документалистом, «специальным корреспондентом» русского искусства на театрах военных действий. Свое призвание он видел в том, чтобы стать историком современности, поведать людям правду о войне и тем самым возбудить ненависть к ней.»
(Островский Г.А.)
Распространенному изображению войны, как красивого и эффектного зрелища, он противопоставил глубоко правдивую, полную драматического звучания картину военной жизни со щемящими душу сценами гибели и страданий народа. В картинах Верещагина в отличие от большинства предшествовавших и современных ему произведений баталистов главным героем и действующим лицом выступает солдатская масса, а не сиятельные военачальники-аристократы.
Картины Балканской серии с беспримерной правдивостью воспроизводят будни войны, эпизоды сражений: тяжелые переходы русской армии в горах, полевые перевязочные госпитали и сцены зверств турок. Художник раскрыл и оборотную сторону войны: показал карьеризм и преступность царского командования, обрекавшего русских солдат на бессмысленную гибель.
Основную группу произведений составляют картины героической обороны Шипки: «Землянки на Шипке» (Гос. музей русского искусства, Киев), «Батареи на Шипке» (Гос. музей русского искусства, Киев), «На Шипке все спокойно» (1878-1879, триптих, местонахождение неизвестно), «Шипка-Шейново» (1878-1879, ГТГ).
Верещагин был беспощаден к тем, кто в своем презрении к народу посылал его на уничтожение в эгоистических, корыстных целях или по преступной беспечности. Так, художник изобразил в центральной картине триптиха «На Шипке все спокойно» замерзающего одинокого русского часового, брошенного на произвол стихии царскими генералами.
«На Шипке все спокойно» – это слова генерала Радетского, обращенные к Скобелеву – усиливают драматизм сюжета и обличительный характер картины.
