Мистичность М. Врубеля давно уже общепринятый факт, учитывая всех его демонов. Художника словно притягивали потусторонние силы. Не стали исключением и сказки, причем не народные, а литературные.
Он создавал их зыбкий, фантастический и не всякому понятный мир. Истоки этого – в образовании живописца. Он увлекался музыкой, театром и оперой. После знакомства с Надеждой Забелой он открыл для себя мир театральных декораций и эскизов сценических костюмов для жены. Они поражали публику и критиков настолько, что они ожидали не столько премьеры спектакля, сколько приходили воочию увидеть костюмы оперной певицы. Супруга стала музой для портретов, а Врубель был влюблен в ее голос, в создаваемый женщиной образ, в то, что так услужливо подсказывало воображение. В 1900 году композитор Н. Римский-Корсаков презентовал московской публике оперу «Царевна-Лебедь». Врубель трудился над эскизами костюмов для актеров, а Надежда Забела исполнила партию Царевны. Сам художник, как известо, боготворил жену и жил для нее, посещал все репетиции, ночами сидел над декорациями и костюмами, и бесчисленное количество раз рисовал. Вдохновленный музыкой и красотой сказочной героини, мастер создал картину «Царевна-Лебедь», прообразом для которой и послужила супруга.
Картина поражает своей статичностью. Вы не увидите здесь живой игры светотеней, вы лишь ощутите неясную тревогу. Замершая вода и неживые огни дальнего города, огромные глаза бледнокожей девушки навеивают воспоминания о тех таинственных и роковых женщинах, из-за которых мужчины не спят ночами и бросают семьи.
Если проводить параллель между демонами и Царевной-Лебедью, многие с уверенностью скажут, что она – демоница. Согласно опере и сказке, эта девушка помогает Гвидону. Но перед знатоками культуры невольно встает вопрос: «Почему ее хотел убить коршун?». Она была волшебницей, чародейкой, то есть, имела прямую связь с потусторонним миром. А еще не зритель, не читатель не знает, откуда появилась эта незнакомка в кристально белых одеждах и роскошном кокошнике. Точно известно происхождение всех героев пушкинской сказки, а она лишь «… поверх текучих вод <…> плывет».
Вторая ассоциация – Афродита, рожденная из вод и строчка из цветаевского «я – бренная пена морская». Царевна-Лебедь появилась из моря, в котором, согласно перечню мифов и легенд жили прекрасные девы с чарующим голосом и бездонными глазами, а чтобы выбраться из пучины, они превращались в прекрасных белых птиц.
Очи врубелевской героини – отдельный разговор. Они приковывают к себе и не отпускают, они похожи на взгляд существа из другой вселенной. Они страшны и одновременно загадочны, причем загадка эта настолько дикая и первозданная, что просто не подлежит объяснению.
Девушку, изображенную на картине, довольно сложно назвать красивой по стандартным канонам. Но в ее бледной коже, темных волосах и хрупких длинных пальцах определенно есть магия и притягательность для сильного пола. Князь Гвидон перед Лебедью не устоял. Загадочная царевна занимает всю композицию картины. Ее наряд – белый с оттенками серебра, настолько легкими, что они почти незаметны. Причем цвет платья и крыльев не мягкий и жизнерадостный, а кристаллический с оттенками голубого – такой поразительно холодный и неживой, что вы невольно задумаетесь о Снежной Королеве.
На заднем плане полотна по левую сторону – огни чудо-острова. Волны бьются о его скалы, словно заманивая к себе. Невозможно разглядеть дома и княжеский замок, поскольку на картине лишь блики красного, оранжевого и желтого – единственные светлые пятна во всей композиции. Они символизируют жизнь, а еще – страсть, которую скрывает взгляд Царевны. Остров омывают воды глубокого синего моря, настолько темного, что кажется, будто оно вот-вот «закипит, поднимет вой», слившись с темно-синим, багровым и мрачным небом. Узенькая полоска света вдали словно говорит о том, что есть в облике Лебеди нечто человеческое – она смогла полюбить.
Весь задний план холста наполнен сгущающимися сумерками. Это прощание ночи и дня, самое таинственное время суток. Сумеречная темнота накрывает чудный остров, морскую гладь и саму Царевну. Начинается та самая загадка – превращение. Вы видите лебединые белоснежные крылья, которые через долю секунды станут морской пеной, а само превращение кажется бесконечным. Реальность картины Врубеля настолько искажена, что создается впечатление, будто некие демонические силы остановили время. В первую очередь, это проявляется в одежде Лебеди. Роскошный кокошник, украшенный замысловатыми узорами, белыми и голубыми камнями – все сияет, подобно языческим украшениям. Платье демонической красавицы – белое, цвета невинности и чистоты, а еще – бесконечности и холода, чем-то напоминает свадебный наряд. Возможно, художник передал тот миг, когда Царевна должна была явить себя Гвидону.
Поэтому мистическая девушка к зрителю не приближается, она уходит от него навстречу своему счастью, подобно блоковской незнакомке. Она смотрит на вас вполоборота, словно предупреждая, что демонов усмирить дано не каждому. Картина выполнена в любимой технике живописца – все те же четкие черты лица, конечностей и деталей, игра теней, придающая им объем, а в остальном – грубые мазки мастихином, подчищенные ножом.
Говорят, Врубель сошел с ума, рисуя демонов. Уж не была ли Царевна-Лебедь одной из них? Критики, историки искусства, да и потомки самого художника ищут ответ на этот вопрос и не находят его и по сегодняшний день. Говорят, что арт-терапия – изобретение Врубеля. Рисуя своих демонов и демониц, он мог контролировать свою шаткую психику. Психиатры, исследовавшие картины художника, пришли к выводу, что в его состоянии бывали улучшения, когда он рисовал и вспышки, когда он только задумывал картину.
Говорят, художник, верный жене, был соблазнен. И это правда. Его соблазнила та неведомая и ускользающая, мистическая и опасная сила искусства, которую он лишь на миг хотел остановить на картине «Царевна-Лебедь». Оказалось, остановил на вечность.