Несмотря на то, что лирика не была стихией Шишкина, он отдал ей дань. Среди работ Шишкина имеется одна, мимо которой обычно проходят исследователи.
А она очень «шишкинская», поскольку в ней отчетливо обозначена тема леса, и вместе с тем представляет некое исключение, ибо в ней отложилось вроде бы не свойственное художнику состояние, близкое «унынию» произведений русских художников 1870-х годов. Картина эта называется Первый снег (1875).
Все в ней сыро, мокро, вязко и тоскливо. Все необычно точно по ощущению, даже невольному осязанию изображенных хлябей, тяжелого, обмякшего снега, проступающей воды, не принимаемой землей, серого, сумрачного неба и неверного света, вносящего беспокойство в панораму поздней осени. Кажется, что реализм Шишкина достиг здесь апогея. Он ничего не утрирует, не акцентирует, не преувеличивает. Настроение создается самой унылой естественностью сырого промозглого леса. Натурализм поднялся здесь до своих вершин.
«Великое значение имеет практика, — говорил Шишкин. — Она одна только дает возможность художнику разобраться в той массе сырого материала, которую доставляет природа. Поэтому изучение природы необходимо для всякого художника, а для пейзажиста в особенности… Одно только безусловное подражание природе может вполне удовлетворить требованиям ландшафтного живописца. Картина с натуры должна быть без фантазии. Природу должно искать во всей ее простоте, рисунок должен следовать за ней во всех прихотях формы».
Крамской замечал: «Когда он перед натурой, то точно в своей стихии, тут он смел и ловок, не задумывается… Я думаю, что это единственный у нас человек, который знает пейзаж ученым образом, в лучшем смысле…»