Илья Глазунов. Россия, проснись! -
Илья Глазунов. Россия, проснись!

Илья Глазунов. Россия, проснись!

Илья Глазунов. Россия, проснись!Картина «Россия, проснись!» пронизана глубоким трагизмом. Однажды в интервью Илья Глазунов обмолвился, что он трагический пессимист, потому что оптимист — это плохо информированный пессимист. Но, однако, с выставок Глазунова миллионы зрителей выносят огромный энергетический заряд, помогающий им жить и верить в Россию. На проклятый вопрос нашего времени — «Что делать?» — художник дает свои ответы: «Верить и бороться! С нами Бог!»

Каждое произведение Глазунова не только сокровенно, интимно и таинственно в своей простоте, но и публицистично. По его картинам можно изучить то страшное лихолетье, когда было совершено национальное самоубийство, выраженное в развале когда-то неделимой и великой Российской империи.

Многие народы нашей страны, но прежде всего русский, ощущают на себе все коварство и преступность геноцида, цель которого — стереть с лика мира имя «Россия» и имя «Русский».

Известны слова царя Александра III, что у России лишь два союзника — ее армия и флот. И мы знаем, что сегодня творится в армии и на флоте. Известно, что старики сегодня обречены на голодное вымирание, а тем, кто работает, не считают нужным платить за их труд. Процветают наркомания, разврат, проституция. Из средств массовой информации известно, что детей продают на «запчасти», свирепствующий и ненаказуемый в России криминал создал сеть работорговли, проститутками из России заполнены публичные дома Европы и Америки. Вот почему картина Глазунова, написанная в 1994 году, звучит как набат, призывающий к решительным действиям — остановить темные силы вселенского зла, разгулявшиеся, пока безнаказанно, на просторах нашей страны. Сегодня сокращенный и расчлененный в результате братоубийственной войны, голода, мора, унижения и предательства Русский Народ поставлен на колени.

«Чужие голоса поучают нас по радио. Чужие лица врываются в наши дома с экранов телевизоров. Во что нас надо бить еще, чтобы мы поняли, осознали наконец гибельное свое положение? Чтобы мы обратили взоры свои на небо, к Тому, Кто сказал: «Призови Меня в день скорби твоей, и избавлю тебя…». Так писал столь чтимый верующими великий пастырь современности Иоанн — Митрополит Петербургский и Ладожский. Картина большая — 3 х 2 метра. В центре изображен юноша, поднимающий призывом к небу в одной руке Новый Завет, а в другой знаменитый автомат Калашникова. Вера и Сила! Как всегда, каждый сантиметр произведения Глазунова несет огромный смысл, идея картины столь остро звучит в наше время — в дни нового геноцида русского народа. На ремне полуобнаженного юноши известные слова Суворова, ставшие символом русской армии: «С нами Бог!».

Художник не ограничивается в показе духовной жизни России образом Христа — он напоминает нам о древней славянской мифологии, показывая совершенно необычный в своем решении образ Перуна, именем которого клялись дружинники Рюрика. Мы видим и архангела Михаила, извечного борца с Сатаной, невольно вспоминаем Архангельский собор в Кремле, где похоронены русские цари и великие князья, создавшие нашу Великую Державу. Молодой воин с девушкой, одетой в военную форму, словно вырастают из растрескавшейся, будто напоенной кровью Земли. За ними сила русской небесной рати — святых угодников Божьих. Запоминаются лики Сергия Радонежского и Патриарха Гермогена. В атаку за Отечество идет в бой старик — ветеран Великой Отечественной войны. Очень кстати Глазунов использует образ командира, идущего в атаку на немцев в тяжкие времена 1941 года. А вот русская семья, выставленная на продажу… В левом углу — мертвецки пьяные бомжи вносят жуткий современный мотив в страстный призыв Ильи Глазунова: «Россия, проснись!»

Анна Ахматова.
Родная земля
1961.
И в мире нет людей бесслезней,
Надменнее и проще нас.
1922.
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем,
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.

Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах,
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.

Но ложимся в нее, и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно – своею.