Барселонский манекен — картина, написанная Сальвадором Дали в 1926-ом — в период творчества художника, который принято называть «ученическим», или, если речь о 1925-27 г.г. — «периодом Лорки». Это крупное полотно (198 Х 148 см, масло, холст) было впервые представлено публике на коллективной выставке в галерее Далмау, проходившей в Барселоне в октябре-ноябре 1926-го года. Картина «Барселонский манекен» — при том, что мне такой Дали не очень-то близок — примечательна тем, что именно с нее, можно сказать, начался «барселонский» успех Дали.
На молодого художника обратил внимание передовой, по меркам провинциальной Каталонии, критик Себастьян Гаш — большой поклонник кубизма и пуризма, известный своим неприятием всего «загнивающего» каталонского искусства, которое он считал безнадежно устаревшим и никуда не годным.
Наличие таких талантов, как Пикассо и Миро, вызревших в недрах каталонского «болота», Гаш считал счастливым исключением из правил, а тот факт, что и Пикассо, и Миро сбежали делать карьеру в Париж, лишь подтверждал правильность поставленного Гашем диагноза.
В выставленных у Далмау работах юного Дали Гаш неожиданно увидел дань пуризму и, в особенности кубизму, но «не холодному и рассудочному, а гораздо более чувственному». В одной из своих статей Себастьян Гаш отметил, что «молодой Дали сияет настоящей звездой на фоне массы посредственностей, из которых состоит жалкий мирок каталонского исскуства».
Гаш обещал знакомить своих читателей с работами Дали и в дальнейшем — и обещание свое сдержал. Впроследствии между ним и Дали даже завязались приятельские отношения. Без сомнения, Гаш сделал очень многое для популяризации имени Сальвадора Дали в Каталонии. Да, это был провинциальный уровень — но в то же время и стартовая площадка для завоевания Парижа.
Картина «Барселонский манекен» (также известная под названием «Фигура») действительно напоминает работы «старшего товарища» Дали — Пабло Пикассо, и содержит, на первый взгляд, изображение трех образов, одной женщины, наложенных один на другой и сливающихся воедино.
Слева — недоступная и целомудренная девица строгих правил: об этом свидетельствует синий цвет руки (синий — символ недоступности); в центре — прожженная кокотка, выглядящая вызывающе и подчеркнуто сексуально; образ справа очевидно имеет отношение к даме из высшего света — изящной, утонченной и высокомерной.
В скобках отмечу: картина «Барселонский манекен» очень нравилась Королеве Софии, которая, как известно, является почетным Президентом Фонда «Гала-Сальвадор Дали», управляющего музеями художника в Каталонии. После смерти Мэтра София выражала недвусмысленное намерение забрать эту картину в свой Центр искусств Королевы Софии в Мадриде — однако каталонские власти в ходе ожесточенного торга ее все же отстояли.
Но я, собственно, сибирался рассказать Вам не об этом, а о секрете «Барселонского манекена», о котором знают немногие, и который, очень важен для понимания творчества Дали тех лет в целом.
Воспопользуемся нашим коронным методом, работающим безотказно: попытаемся вспомниить, что еще, кроме живописи, происходило в этот период жизни каталонского художника. А когда мы это сделаем, то выяснится, что 1925-27 г.г.. — абсолютный расцвет дружбы между Сальвадором Дали и Федерико Гарсиа Лоркой, талантливейшим испанским поэтом и драматургом.
В эти счастливые годы Дали и Лорка были близки, как никогда. Федерико дважды, по приглашению Дали, приезжал в Каталонию и гостил в летнем доме семейства Дали в Кадакесе. Будучи человеком редкого обаяния, Лорка мгновенно очаровал всех домашних, включая отца Дали и его сестру, Ану-Марию, с которой и впоследствии вел частую переписку и поддерживал дружские отношения.
Что до самого Дали — тот буквально бредил «своим милым Федерико», восхищаясь им беспрестанно и повторяя его бесконечным восторженным рефреном. В конце концов, Лорка даже начал вытеснять с картин Дали главную и почти единственную модель художника — сестру Ану-Марию.
Именно поэтому вещи Дали, написанные в 1926-1927 г.г, мы с полным основанием можем назвать «периодом Лорки», как, кстати, и делают некоторые критики. Картина «Барселонский манекен» — яркий образчик этого периода, со всеми его характерными чертами.
И главная черта, по которой «пеиод Лорки» опознается безошибочно — это очень запоминающийся силуэт головы поэта с характерными «ушками топориком». Присмотритесь к правой половине головы «барселонского манекена» — и вы сразу поймете, о чем речь. Возьмите любую из фотографий Лорки — и сразу узнаете эти «ушки топориком» владельцем которых являлся поэт. Да, Лорка, невзирая на свой тончайший поэтический дар, не был красив, и, по словам Дали, имел грубую внешность «батрака с фермы».
А теперь присмотритесь к розовому профилю на красном фоне слева — это сам Дали, тоже узнающийся безошибочно. Лорка и Дали в это время были так близки — «не разлей вода» — что легко могли считаться одним целым. Близость эта выражается и в том, что это «сиамское существо», которое можно назвать «Лоркадали» или «Далилорка» имеет один общий глаз на двоих! То есть Сальвадор декларативно дает понять, что он и Федерико совпадают буквально во всем, дышат в унисон и видят мир абсолютно одинаковыми газами.
Эта духовная близость очень много дала Сальвадору Дали, как творцу. Существовал, однако, и еще один контекст отношений между художником и поэтом, о котором нельзя не упомянуть — физиологический. Да, гомосексуалист Лорка относился к Дали не совсем «по-дружески».
Федерико был влюблен в каталонца самым нешуточным образом и плотски вожделел своего более молодого и симпатичного друга — вожделел страстно и судорожно. Дважды, доведенный до отчаяния сжигающей его страстью, Лорка даже делал попытки овладеть Дали физически — однако этого все же не случилось.
Следует признать, что Дали, прекрасно знавший о чувствах Лорки, частенько вел себя провокационно — кажется, лишь затем, чтобы помучить Лорку ложными обещаниями. Это, кстати, вполне в духе Сальвадора: тот же критик Себастьян Гаш, упомянутый нами в начале статьи и близко знкакомый с художником, отмечал, что его заметным качеством было «полное отсутствие сердца».
Но не суть — тем более, тем этих взаимоотношений мы уже подробнейшим образом обсудили в «Зале Сокровищ» Важно другое: я всегда обещаю туристам, что к концу экскурсии они прекрасно будут разбираться во всех периодах творчества Дали и определять их, что называется, сходу. Я не вру — обычно так и бывает.
Вот вам ключ к определению «периода Лорки»: «ушки топориком», профиль самого Дали, эротичный контекст, основные цвета — красный, белый, черный. Снабженные этим секретным кодом, в любой галерее, на любой выставке, определив эти признаки, вы, даже не приблизившись к картине, сможете удивить своих знакомых, небрежно бросив: «Ах да, конечно-конечно. Перед нами картина «периода Лорки», 25-27-ой годы, однозначно.» И будете совершенно правы!
Картина «Барселонская манекенщица» относится к раннему творчеству Сальвадора Дали. Она написана в духе сюрреализма и обладает всеми присущими ему и работам художника символами. Картина представляет собой силуэт женщины. Это манекенщица, о чем свидетельствует эффектная поза. Одна рука помещена на бедро, а вторая ниспадает, открывая взоры красоту плеча и женственность форм.
Портрет женщины не однороден и состоит из трех силуэтов.
Образ, представленный слева, выполнен в белом и голубом цвете, что символизирует неприступность. Усиливает эффект силуэт платья, покрывающий руку женщины и ее колено. Гордо поднятая голова и характерные губы, подставленные под свет софитов, указывают, что в данный момент манекенщица играет роль величественной дамы. Такой предстает манекенщица на подиуме.
Образ по центру предстает с другим характером. Контрастные по сравнению с первым силуэтом цвета обрисовывают стройную фигуру в красном платье с глубоким вырезом, открытыми руками и короткой юбкой. Некоторую пикантность придает и линия чулок, идущих от платья до самой туфельки. Центральный образ имеет гендерные символы, характерные для творчества Сальвадора Дали. Груши вместо груди олицетворяют сладострастие, рыба – сексуальность, а яйцо в области живота отсылают к библейскому мотиву возрождения жизни. Это то, каким видят женщину окружающие в обычной жизни.
Третий силуэт, расположенный справа, представляет собой тень, отбрасываемую манекенщицей. Если на первую фигуру целенаправленно падает свет, то этот образ, наоборот, скрывается от посторонних глаз. Кроме черного контура и красноречивой позы, данный силуэт не имеет очертаний одежды или прически. Под маской аристократичной леди или роковой соблазнительницы скрывается истинное «я», которое героиня картины не показывает никому.
