По законам военного времени каждый город, покоренный врагом, должен повиноваться победителю. После входа в Москву Наполеон сразу назначил из числа своих приближенных тех, кто должен был поддерживать порядок в этом вновь покоренном городе.
Но порядок не наступал.
Вскоре после прибытия в Москву французской армии в городе начались пожары. На следующий день разыгралась ужасная трагедия. Ураган, который начался утром, распространял огонь по всему городу; левая часть Москвы превратилась в бушующий ад, склады на Красной площади загорелись, очень скоро улицы вокруг Кремля также засверкали от огня. Горели дома, магазины, склады и даже целые кварталы.
Неприятности, производимые ужасным пожаром, были умножены многочисленными грабежами и мародерством со стороны солдат наполеоновской армии.
Московский пожар превратился в настоящее бедствие для французов. Наполеон приказал сформировать военные суды и казнить захваченных поджигателей без всякого снисхождения. И охота на них началась. Достаточно было просто находиться поблизости от горящего дома, чтобы быть уличенным в поджоге. Людей хватали на улицах, отправляли в военные суды и расстреливали…
Почему же горела Москва?
Французы приписывали пожар Москвы коварству генерала Растопчина, засылавшего в город диверсантов-поджигателей, русские — изуверству французов.
“В сущности же , — писал Лев Толстой в романе “Война и мир”, — причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть… Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях-владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день.
Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей — не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое”.
Михаил Лермонтов.
Москва, Москва!.. люблю тебя как сын,
Как русский, — сильно, пламенно и нежно!
Люблю священный блеск твоих седин
И этот Кремль зубчатый, безмятежный.
Напрасно думал чуждый властелин
С тобой, столетним русским великаном,
Померяться главою и обманом
Тебя низвергнуть. Тщетно поражал
Тебя пришлец: ты вздрогнул — он упал!
Вселенная замолкла… Величавый,
Один ты жив, наследник нашей славы.
