Эволюция творческого метода Крамского как портретиста ярко отразилась в его работе над образом друга и соратника — И. И. Шишкина.
В первом — графическом (1869, Государственный Русский музей) — портрете преобладает тот момент зоркой фиксации облика, который в ранних работах порой выдает ретушерское прошлое художника, хотя значительность и сила характера модели находят свое место и в этом образе.
Крамской, по-видимому, не удовлетворенный до конца своей работой, долго ищет композицию, способную воплотить образ человека, который всю душу свою отдает родной природе, изучив его «научным» — а для Крамского с его тяготением к науке это слово высокое — образом.
Итогом работы становится портрет И. И. Шишкина (1873, Государственная Третьяковская галерея), в котором пейзажист предстал перед зрителями «в тот момент, когда Шишкин более всего бывает Шишкиным, известным большей половине образованной России», на фоне пейзажа с атрибутами художника, вышедшего писать этюды с натуры.
Этот портрет-картина был своеобразной повестью о пейзажисте, и некоторое прозаическое многословие ее внутренне соотнесено с методом самого Шишкина — автора прекрасной, хотя и несколько суховатой картины «Лесная глушь», уже ушедшего от натуралистической манеры ранних работ, но еще не освоившего язык мощного эпического звучания. О пейзажах Шишкина той поры Крамской отзывался словами, которыми можно определить и портрет его кисти: прекрасно, «ученым образом», но без «тех душевных нервов, которые так чутки к шуму и музыке в природе».
В портрете, написанном семью годами спустя, все элементы повествовательности — этюдник, зонтик, даже пейзажный фон — становятся излишними. По монументальной выразительности он сопоставим с портретом Л. Н. Толстого. Та же цельность силуэта на светлом нейтральном фоне, свободное расположение фигуры в пространстве холста, голова с растрепанными седеющими волосами и густой бородой, мудрые и добрые глаза, тяжелые опущенные плечи. Облик модели становится активным выразителем характера, его «вместилищем». Кряжистый, как вековечное древо, «человек-школа», автор эпической «Ржи», готовый — и это творчески воплощает в своем образе Крамской — создать «Лесные дали», «Утро в сосновом лесу», «Корабельную рощу» — все те картины, которые и для сегодняшнего зрителя прежде всего и есть Шишкин.
Когда мы говорим Шишкин — перед нашими глазами встают образы, полные эпической силы: царственные леса России, пронизанные солнцем и овеянные поэзией, глухие лесные урочища с исковерканными буреломом могучими стволами, позлащенные заходящим солнцем верхушки исполинских сосен, дубы-великаны, строевой лес, корабельные рощи… Когда мы говорим Шишкин — мы видим и зеленеющие под высоким солнцем тихие лесные опушки, и затерявшиеся в густых зарослях прозрачные ручейки, отражающие прибрежные березы, и голубой простор неба над простором! желтеющей ржи… Мы дышим свободнее и глубже, словно на нас и в самом деле повеяло смоляным ароматом сосны, свежей лесной сыростью, прелью прошлогодней листвы…
Крамской отчетливо сознавал историческое место Шишкина. Он отмечал в одном из своих писем: «Шишкин нас просто изумляет своими познаниями, по два и по три этюда в день катает, да каких сложных… И когда он перед натурой… то точно в своей стихии, тут он и смел и ловок, не задумывается; тут он все знает, как, что и почему… Я думаю, что это единственный у нас человек, который знает пейзаж ученым образом… Все эти Клодты, Боголюбовы и прочие — мальчишки и щенки перед ним… Шишкин — верстовой столб в развитии русского пейзажа, это человек-«школа»…»
В творчестве Шишкина, в таких его картинах, как Полдень в окрестностях Москвы, Сосновый бор, Рожь, Лесные дали, Среди долины ровныя… , Утро в сосновом лесу, Корабельная роща, Сестрорецкий бор и многих, многих других, русская природа предстает перед нами в том понимании и восприятии, которые веками складывались в народном сознании и удивительно соответствуют представлениям самого народа об окружающем его могучем изобилии бесконечно просторного зеленого мира, среди которого вырастали и трудились бесчисленные поколения русских людей. Поэтому-то искусство Шишкина так подлинно народно и так любимо в нашей стране.
Поэт русского леса, наш знаменитый пейзажист Иван Иванович Шишкин изображен на портрете работы Крамского во весь рост в окружении страстно любимого им родного пейзажа. Сильный, простой, величавый образ Шишкина великолепно передан его умным и чутким другом. «Шишкин на этом портрете напоминает мне Фарнезского Геракла, облокотившегося на суковатую палицу,— замечает народный художник В. Н. Яковлев.— Так, с сознанием собственной силы, облокотясь на копье от зонта, стоит Шишкин, обремененный атрибутами своего прекрасного ремесла, спокойно-сосредоточенно вглядываясь вдаль. Мне думается, что чуткий Крамской сознательно придал ему эту классически величавую позу на фоне чисто шишкинского пейзажа. Этот образ силача, поэта-романтика — и вместе созерцателя-мудреца — очень верно вскрывает его подлинную сущность, сущность художника-реалиста, правдиво отразившего все богатство русской природы».
Крамской написал несколько портретов Шишкина. Одним из лучших является Портрет художника Ивана Шишкина, 1880 года, находящийся в Русском Музее в Санкт Петербурге.
И. И. Шишкин представлял своим искусством явление исключительное, какого не знали в области пейзажной живописи предыдущие эпохи. Подобно многим русским художникам, он от природы обладал огромным талантом самородка.
Иван Иванович писал в своих письмах: «Художник должен быть высшим существом, живущим в идеальном мире искусства и стремящимся только к совершенствованию. Свойства художника: трезвость, умеренность во всем, любовь к искусству, скромность характера, добросовестность и честность».
Шишкин знал русскую природу «ученым образом» (И. Н. Крамской) и любил ее со всей силой своей могучей натуры. Из этого знания и этой любви родились образы, которые давно стали своеобразными символами России. Уже сама фигура Шишкина олицетворяла для современников русскую природу. Его называли «лесной богатырь-художник», «царь леса», «старик-лесовик», его могли сравнивать со «старой крепкой сосной, мохом поросшей», но, скорее, он подобен одинокому дубу со своей знаменитой картины, несмотря на множество поклонников, учеников и подражателей.
Все эти качества цельной, сильной, самобытной натуры переданы в психологическом портрете художника Ивана Шишкина. Кажется будто сама русская природа тонкой аурой высвечивается из этого облика. Бесконечный простор, поэзия тихих перелесков, могучая стать дубрав, весенние рассветы, туманы и снега – все это угадывается в облике, манит светом, силой и глубинной добротой.
