На полотне «Что есть истина?» Христос и Пилат» (1890) Ге представляет зрителю конфликт двух личностей, двух мировоззрений – Пятого прокуратора Иудеи Пилата и осужденного им на смерть Иисуса Христа. Противостояние этих людей решается художником через контраст образов. Пилату, сильному, волевому и решительному, облаченному властью и богатством, противопоставляется Христос – спокойный и уставший.
Он невозмутимо встречает решительный, даже где-то резкий и насмешливый вызов – вопрос прокуратора: «Что есть истина?». Желая придать изображенному конфликту оттенок вневременности, Ге намеренно не показывает богатых интерьеров дворца Пилата, а переносит действие в уединенный уголок.
Сцена разворачивается на фоне простой, практически ничем не декорированной стены. Благодаря этому композиционному решению полотно приобретает вселенское значение и масштаб.
Колористическое построение картины переворачивает традиционное понимание добра и зла, света и тени. Ге представил зрителю Пилата, облаченного в белую тогу, стоящим в мощном потоке солнечного света, тогда как измученный пытками Христос в потрепанных серых одеждах находится в тени. Но это только на первый взгляд кажется, что мастер обеляет римского наместника. На самом деле прокуратор стоит против солнца, поэтому вся его фигура находится в тени, и только активные светлые рефлексы заставляют обманчиво светиться его тогу. Темные узкие складки, словно веревки, опутывают Пилата.
Христос изображен в тени, но стоит приглядеться, как Его одежда приобретает пурпурный цвет, лицо освещено (в то время как лицо римского наместника полностью погружено в тень). Светлые рефлексы, как мандорла (сияние славы), окружают фигуру Христа, тем самым словно показывая Божественный свет истины, идущий от Него.
Представители духовенства не приняли это произведение. Их шокировал образ Спасителя, который абсолютно расходился с церковной и многовековой художественной традицией интерпретации Христа как человека, совершенного духовно и прекрасного внешне. Ге же осмелился изобразить Господа в лохмотьях, стоящим в тени, измученным и истерзанным. Третьяков не захотел купить картину, и тогда Толстой написал ему: «…Выйдет поразительная вещь: вы посвятили жизнь на собирание предметов искусства, живописи и собрали подряд все для того, чтобы не пропустить в тысяче ничтожных полотен то, во имя которого стоило собирать все остальные. Вы собрали кучу навоза для того, чтобы не упустить жемчужину. И когда прямо среди навоза лежит очевидная жемчужина, вы забираете все, только не ее. Для меня это просто непостижимо, простите меня, если оскорблю вас, и постарайтесь поправить свою ошибку, если вы видите ее, чтобы не погубить все свое многолетнее дело».
Резкие и точные метафоры, а также глубокое уважение к писателю заставили Третьякова изменить мнение и приобрести шедевр, но он еще долго был в запасниках, прежде чем попасть в экспозицию музея.
